Гарм Видар - Tertium non datum?

Где тот жалкий комок нейронов, выжил ли во всеобъемлющем пламени? Может он до сих пор медленно угасает в каком-нибудь бункере? Как Учитель. Или деформировавшись в сломленных законах природы трансформировался в некого монстра, каким и был изначально по своему внутреннему содержанию.

— В такого монстра как я?

Чак с ужасом развернул головы лицом к лицу, пытаясь угадать ответ.

Правая голова, как всегда, молчала. Чак явственно ощущал, что мысли испуганными птицами бьются только в его левой голове, хотя видел он обоими парами глаз. И единая картина складывалась в левой черепной коробке в естественное неделимое изображение.

Семилапая крыса прогрохотала по крыше Чакового убежища, но заглянув во внутрь, тут же шарахнулась и скрылась в кипе грязных полиэтиленовых пакетов. По-видимому, сражение данное Чаком накануне раз и на всегда дало понять этим уродцам кто хозяин здешних угодий.

Туман осел — выпал кислотной росой, разъедая остатки металлических конструкций, в изобилии разбросанных вокруг.

Чак покряхтывая выбрался наружу и приступил к ежедневному обходу своих владений.

Остров! Весь мир Чака — пусть огромный, но остров. Сегодня Чак, наконец, одолел гору в недрах которой в бункере хоронился от взбунтовавшейся природы Учитель. Гора была скорей всего потухшим вулканом. Его жерло, закупоренное громадной бетонной пробкой, образовало небольшую посадочную площадку. На площадке застыл одинокий вертолет.

Но внимание Чака привлек не вертолет, подозрительно блестевший в этом прогнившем мире, а дымка на горизонте.

Вначале Чаку показалось, что это привычный кислотный туман, но цвет темно-зеленый, насыщенный, вдруг всколыхнул шквал ассоциаций и воспоминаний, вспыхнувших неожиданно ярко, как одинокий фонарь на столбе среди заснеженного поля, погруженного в ночную тишину. Губы сами сложились и породили нежное как вздох слово:

— Море!

Чак жадно устремил взор всех четырех своих глаз туда, где трепетала зеленоватая дымка.

Море ясной каймой окружало грязный злобный осколок суши со всех сторон. И от этого остров казался воспаленным прыщом на ровном полупрозрачном мраморном теле.

И еще одна деталь диссонировала с привычным Чаковым миром — вертолет. Новый, абсолютно целый без малейших следов коррозии вертолет. Словно блестящая крылатая жаба, замершая в чутком ожидании.

— Вы не боитесь, лейтенант?

— А вы, доктор?

Доктор хмыкнул и мельком представил, как они с лейтенантом смотрятся со стороны:

— Если меня можно считать, некоторым образом «матерью», то вы лейтенант, несомненно духовный отец и значит мы несем как минимум равную ответственность.

— О, вы заговорили об ответственности… — теперь усмехнулся лейтенант.

— Да, об ответственности! — вдруг разозлился доктор, — лучше поздно, чем никогда.

— Вот именно поздно, уважаемый доктор. Для вас — поздно. А за меня не волнуйтесь. Я уж как-нибудь… Вы ведь знаете, что я даже более, чем «духовный отец» для Него.

— Вы просто пытаетесь усыпить свою совесть, лейтенант!

— Ошибаетесь доктор, совесть тут не причем. Я ВЕРЮ. В Него и Наше Дело.

— Еще бы, — злорадно поддакнул доктор.

— Напрасно вы, доктор, так… Я действительно верю, что смогу Ему помочь.

— Стать окончательным уродом?

— Стать Хозяином мира!

— У вас имперские амбиции, лейтенант!

— Не для себя, доктор, не для себя…

— Это еще как посмотреть.

— Если можете объективно.

— А впрочем, как знаете. С себя вины я не снимаю, а ваши благие намерения… Кстати, вы знаете куда ведет дорога вымощенная благими намерениями?

— Я думаю туда же, куда и дорога вымощенная одними сомнениями… Ведь у нас одна дорога, доктор?

— К моему сожалению — да. Отступать поздно, да и некуда.

Волна весело подкатилась под ноги шалой собачонкой. Чак шарахнулся в сторону — слишком хорошо он усвоил какими должны быть туман или лужа. Все равно что! В первую очередь это — ОПАСНОСТЬ!

Но странно, от моря шел такой дразнящий и манящий дух… Солоноватый ветер врывался в легкие и дурманил голову, даже обе. Чак с опаской коснулся исчезающе нежного следа, простиравшего беспокойной границей на Грани двух Миров. И ничего! Набежавшая волна ласково «лизнула» руку. Ничего! Чак сделал шаг вперед. Волна накрыла его с головой, испуганно откатилась, и прямо у ног Чака на влажном песке осталось диковинное невиданное ранее созданьице. Серебристое гибкое тельце трепетало в такт настороженному сердцу Чака.