Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня - Бунтарь, Распад

Теперь же на этом месте возвышалось множество башен, опиравшихся на прочные сваи. В утреннем солнце они сверкали всеми цветами радуги. Между собой они на разных уровнях были связаны мостами. Особый мост с четырьмя уровнями был переброшен через пропасть Голливуд-Хиллз. На всех мостах теснились пешеходы, велосипедисты, электроавтобусы и редкие электромобили.

На западе простиралось безграничное море, пестревшее тысячами грузовых и пассажирских судов.

На востоке — тоже морская гладь и башни, башни, башни — до самых гор. На юге — тоже башни на протяжении пятнадцати миль. Болдуин-Хиллз уже тысячу лет назад срыли и использовали для постройки дамб, сдерживающих океан до нового великого землетрясения.

— Какая красота! — прошептала Сник. — Похоже, мне здесь понравится!

— Эту красоту создали люди, — заметил Дункан, — малопривлекательные жители малопривлекательного города. И дело тут не в причудах архитектуры и чистоте на улицах; кое-кто из местных тебе покажется совсем непривлекательным, если они узнают, что мы не те, за кого себя выдаем.

— Вот там мы будем жить, — сказал Кабтаб, указывая на запад. — Башня Ла Бреа, двенадцатый этаж, мегаблок западного округа.

И тут к ним подошла женщина, до сих пор стоявшая неподалеку. Это была миловидная смуглокожая блондинка среднего роста. Ей было около 30 сублет, а ее небесно-голубые глаза до депигментации были явно темнее. Одета она была в лазурные блузку и юбку на голое тело и желтые туфли на очень высоких каблуках. Ее канареечно-желтую сумочку украшали черные пятна «под леопарда». На лбу была вытатуирована небольшая правозакрученная свастика, что означало ее принадлежность к буддистам из секты истинного Гаутамы.

Дункан удивленно посмотрел на нее, не понимая, что ей от них надо, однако она просто прошла мимо, сунув ему в руку что-то, оказавшееся карточкой для писем. Он с трудом сдержался, чтобы не окликнуть ее, повернулся спиной к снующим прохожим и прочитал: «ВСТРЕТИМСЯ СО ВСЕМИ ТРЕМЯ В „СНОГСШИБАЛОВКЕ“. ПО ПРОЧТЕНИИ — СТЕРЕТЬ».

Дункан трижды перечитал текст, затем провел ладонью по поверхности. Надпись исчезла. Он сунул пустой бланк в карман и шепотом сообщил своим спутникам его содержание.

— Какая, к черту, «Сногсшибаловка»? — спросил Кабтаб.

Они зашли в справочное бюро на углу, и на запрос Дункана на экране машины высветился ответ.

— Это таверна на западной окраине мегаблока Ла Бреа Комплекс.

— Мы умеем читать, — сказала Сник.

— Храни нас, Господи, от гордыни! — вздохнул Кабтаб.

Пантея его проигнорировала.

— Ну хорошо, с нами вышли на контакт. Теперь пора в комплекс — заселяться. Завтра у нас и так будет много дел с устройством на работу.

Справочная сообщила им, на чем и с какими пересадками ехать.

Мосты бежали от здания к зданию; одни, огибая их, другие — пронзая насквозь. Они раскачивались под порывами ветра, но Дункан и его спутники не замечали этого и не обращали внимания ни на пешеходов, ни на красивые рыбачьи лодки далеко внизу — их занимала полученная инструкция.

Кабтаб, сидевший на соседней скамейке, просунул голову между Дунканом и Пантеей и прошептал: «Я надеюсь, что они посвятят нас в свои планы и их стратегию и тактику. Я не люблю работать вслепую».

— Только не суй нос слишком глубоко, — посоветовал Дункан, — прищемят.

— К черту! — вдруг взорвалась Сник. Она сидела, нахмурившись, и кусала губы. — Это несправедливо! Я всего-навсего хотела быть хорошим органиком. Лучшим, насколько это в моих силах! И я не хочу быть вне закона!

— Держи в себе свои опасные эмоции, — оборвал ее Дункан. — Я, конечно, ничего не знаю о людях, с которыми нам предстоит работать, но предполагаю, что они ждут от нас энтузиазма и фанатизма. Вы же высказываете сомнения, лезете на рожон и можете кончить вечным окаменением — на дне океана, где вас никто никогда не найдет.

— Да знаю я все это! Но я ненавижу несправедливость! Я прямо… О, хорошо же! — и Сник замолчала до конца поездки.

Дункан тоже не произнес ни слова. Но не прекрасные виды, открывающиеся с высоченных мостов, занимали его внимание. Он задумался о своих отношениях с Пантеей Сник. Эта прелестная смуглая маленькая женщина со слегка нивелированной личностью была совсем не в его вкусе. И тем не менее она притягивала его, он чувствовал влечение к ней. И ничего не мог с собой поделать.

Он до сих пор не знал, какие чувства она испытывает к нему. Возможно, он ей вообще не интересен. Так почему бы не спросить ее об этом?