Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня - Бунтарь, Распад

— Чепуха! — вскричал Каребара. — Бред! Паранойя! Предательство!

— Если это такая чушь, почему вы побледнели, профессор?

Каребара косо глянул на стенной экран, прокашлялся и дрожащим голосом заявил:

— Это идет вразрез с нашими идеалами.

— Идеалами? — насмешливо переспросил Дункан. И больше к этой теме не возвращался.

— Давайте вернемся к делу, — предложил Каребара.

— Только после того, как я загляну в сортир. Вечно меня после завтрака кишечник подгоняет. Делает предложения, от которых я не в силах отказаться.

— Ладно, только не задерживайтесь.

Дункан поднялся с кресла.

— К чему такая спешка? К нам сегодня заглянет Руггедо?

Каребара поджал губы и отвернулся.

— Я и не ожидал, что вы ответите.

Выйдя из ванной, Дункан обнаружил, что в комнату зашла Зебра.

— Что, одного вертухая недостаточно? — спросил он. — Что я, по-вашему, могу натворить без сознания?

Каребара оскалился.

— Мне внезапно пришло в голову, что если вы способны врать под туманом, то и потерю сознания сымитировать в силах.

— И вы думаете, что я могу воспользоваться этим? Опять на вас кинуться? — Дункан расхохотался. — Кто из нас теперь параноик?

Он улегся на диван.

— Если вас это и вправду беспокоит, можете проверить мои альфа-ритмы, когда я отключусь.

— Ими тоже можно управлять, — ответил Каребара. — Вы загадочный феномен, Бивульф. В определенном смысле жаль, что вас приходится удерживать здесь. Вас следовало бы поместить в клинику с новейшим оборудованием, под наблюдение ученых, намного более компетентных, чем ваш покорный слуга. — Он вздохнул. — Но это случится еще не скоро. После революции у нас будет еще много времени.

— Так я остаюсь пленником?

— Это не мне решать. — Каребара прикрепил электроды к различным частям тела Дункана и нацелил антенны. — Вначале я задам вам несколько вопросов, пока вы в сознании.

Очевидно, чтобы узнать, много ли Дункан способен вспомнить о личности Кэрда, пока бодрствует. Это оказалось проще, чем Дункан ожидал. Он закрыл глаза и вызвал образ Кэрда-2, чьи ноги переходили в путаницу кроваво-красных светящихся корней, спускавшихся в бездну и терявшихся во тьме. В сущности, Дункан стал Кэрдом-2, сохранив от себя самого ровно столько, чтобы отвечать, когда профессор обращался к нему по этому имени.

Вопросы Каребара читал по зажатому в руке списку. Дункан решил, что составлял их Руггедо, знавший о прежних личностях Кэрда намного больше его самого.

— Что вы знаете о Чарльзе Арпаде Оме?

Вопрос вырвал Дункана из задумчивости, словно прыгнув из засады.

— Оме? — переспросил Дункан. — Только то, что вы рассказывали. Моя субботняя личность в манхэттенские времена. Сорк, алкаш, тунеядец.

— И это все, что вы помните?

— Да.

Это было ложью. Лица проносились перед его внутренним взором — его собственное, Сник, Руггедо. Но… Руггедо звали… его звали?..

— Вы уверены?

Каребара смотрел на стенной экран, куда выводились все считываемые детектором показатели. Судя по ним, Дункан непринужденно болтал с хорошим другом.

— Да, уверен, — подтвердил он. — Об Оме я знаю только то, что мне рассказали вы.

— Тьфу! — Каребара всплеснул руками. — Да что толку?!

Он возобновил допрос, переключившись на Кэрда. Дункан отвечал автоматически, уделяя профессору лишь часть внимания. Порой его отвлекали от раздумий вопросы, на которые он не мог дать ответа. Тогда он говорил: «Я не помню» — и вновь принимался ловить ускользающее имя, прыгавшее по окраинам сознания наподобие пьяного кенгуру.

Руггедо? Руггедо? Руггедо?

Это вызывало ассоциацию, но с чем? С коврами? С индивидуалистами?

Нет, с часами. Наручные? Стенные? Цифровые? Хронометры? Хрон… хрон… хрон… Древний инструмент для отсчета времени. Гномон?.. Гномон — это… дайте вспомнить… металлический треугольник или шип на подставке. Кончик отбрасываемой им тени указывал время дня. Но при чем тут гномон… часть солнечных часов… Вот! Словно вспыхнувшее на пустом экране, перед его мысленным взором появилось слово: ГНОМ.

И все-таки не то.

Гном, гном, гном…

’Ном!

Похожие на троллей создания из баумовской страны Оз, подлые, злобные, всех ненавидящие подземные твари. И королем их был Руггедо!

— Чему вы улыбаетесь? — резко спросил Каребара.

— Это к вам не относится, — сказал Дункан. — Следующий вопрос, пожалуйста.

— Вы не ответили на этот.

— Я не знаю.

Ехидный ублюдок этот главарь нимфовцев! Он выбрал себе этот псевдоним, потому что Руггедо был королем подземного — подпольного — царства. Баумовский король ’номов [23] В английском языке слово «гном» произносится без звука «г», и Баум в своей книге для удобства юных читателей приблизил написание к произношению. посвятил свою безрадостную жизнь завоеванию и покорению счастливых народов солнечной наземной страны Оз. Страна Оз не представляла для него опасности и стремилась только к миру и покою, но Руггедо невыносима была даже мысль, что кому-то живется весело и радостно. И хотя в своем темном подземелье он собрал больше золота и алмазов, чем может желать любой скупец, ему хотелось завладеть и всем, что есть в стране Оз.