Александр Зимнухов - Мнимый мир

– Эйдан, я почти ничего не понял сейчас. Ты говоришь так быстро и … – в замешательстве ответил Дэн и сам себе добавил. – Почему я только не учил английский?

– Не волнуйся. – добродушно усмехнувшись, ответил Эйдан. – Ты всё поймёшь, когда придет время.

Все остановились, подойдя к темной глубокой пещере. Её узкое отверстие, заросшее травой и кустарником, напоминало черный портал в иной мир, из которого можно уже никогда не вернуться назад.

– Нам туда, да? – тревожно спросил Дэн.

– Не переживай. Всё будет хорошо. – успокаивала его Агнейс. – Тебе нечего бояться с нами.

– Вот я дурак. Они наверняка каннибалы, про которых я читал. Сейчас заведут меня в темную пещеру, зарежут и съедят, надеясь заполучить этот мой бездарный талант, который и сведёт меня в могилу. – в полголоса себе под нос бормотал по-русски художник.

– Не бойся. Мы тебя не съедим. – тихо на ухо прошептала ему Агнейс, когда они пролезли в отверстие пещеры и скрылись во тьме.

– Что??! Ты меня понимаешь?! Это как?! – испуганно произнёс Дэн.

Он дернулся в сторону и уперся руками о скользкую, слизкую стену пещеры и, поскользнувшись, упал на землю. Эйдан и Агнейс подошли к нему с тусклым фонарём и, прижав указательный палец к губам, указали на потолок пещеры. Дэн посмотрел на верх. Как только он устремил свой взгляд вверх, вся его кожа моментально покрылась мурашками, а дыхание перехватило. Черным плотным полотном потолок пещеры усеяли летучие мыши. Они свисали вверх тормашками на тонких ножках и, художнику казалось, что все они устремили свои маленькие круглые глазки на него и как бы раздумывали: «Кусать нам его или нет.»

– Не кричи только, дорогой гость. Не будем будить спящих предков. – ответил ему Эйдан по-русски.

– Но как?! – вопросительно повторил Дэн.

– Некоторые вещи должны остаться тайной. – ответила ему Агнейс. – Пойдем, осталось ещё немного.

Дэн поднялся и, стараясь не смотреть вверх, направился за местными жителями. Он старался больше не касаться стен и, вообще, смотрел под ноги, опасаясь наткнуться на какого-нибудь опасного животного.

– А насчёт каннибалов ты отчасти прав. – вставил Эйдан после долгого молчания.

– В смысле прав? – тревожно отозвался мужчина.

– Смотрите, вот мы и пришли. – ответила Агнейс, указывая на широкое пространство внутри пещеры.

Художник был настолько удивлен увиденным, что забыл и про каннибалов, и не обратил внимание на то, что несмотря на глубокую ночь и темную пещеру, он мог видеть отчетливо каждый уголок. Здесь он не нашёл приют для летучих мышей, а обнаружил древнюю галерею. Все стены рассказывали историю предков. На них не просто изображались какие-то картины, они светились, как фосфор во тьме. Только теперь Дэн смог увидеть, как выглядит пещера изнутри: причудливые формы камня, необычные породы, структура. Ему всё хотелось потрогать, каждая ниша напоминала экспонаты в музее. Самая дальняя стена, как широкомасштабное произведение искусства, светилась и пленяла к себе, но между этой стеной и посетителями пещеры тянется тихая голубая водная гладь.

– Красота! – ответил Дэн.

– Как и твой портрет. – сказала ему Агнейс. – А теперь пришло время твоего подарка.

– Это чудеснейшее место разве не есть лучший подарок? – ответил художник.

Девушка улыбнулась ему, взяла его за руку и повела к воде.

– Тебе нужно искупаться здесь. Эти подземные воды теплые. Не волнуйся. А когда накупаешься, то направляйся к той стене и коснись этих записей, изображений, попробуй почувствовать, что наши предки могли испытывать во время их творческих сеансов. – сказала Агнейс.

– Ну хорошо! Надеюсь, здесь плаваю только я.

Дэн стал заходить в воду. Она действительно была теплая. С каждым шагом в воду, художнику становилось всё теплее, а на душе становилось всё легче. Он чувствовал будто вода смывает всю его грусть, всю слабость и дарит ему безграничное счастье. Он закрыл глаза и окунулся под воду. Перед его глазами пронеслись эпизоды давно забытых лет, когда предки современных аборигенов проводили в пещере свои творческие сеансы и веселились. Когда Дэн вынырнул, то он чувствовал себя опьяненным от счастья и полноты жизни. Художник подплыл к стене. Посмотрел вверх на возвышающуюся над ним породу камня и коснулся ладонями текста и изображений, которые веками рисовали предки. Он поднял ладонь и провёл ей по впадинам в стене. Весь текст и картинки засияли настолько ярко, что мужчине пришлось закрыть лицо руками, а когда он вновь открыл глаза, то всё кругом лежало в кромешной тьме. Мужчина замер на мгновение, надеясь услышать ободряющие голоса аборигенов, но его надежды оказались тщетными.