Максим Форост - Вперед, государь! Сборник повестей и рассказов

Из ворот Чертогов, не торопясь, выходил Ворон Воронович. Леденящего боевого молота при нём не было. Был меч – чёрный и обоюдоострый. Ворон устало держал руку на его рукояти.

– Опять сбежала? – спросил нечувственно. – Пускай. Я давно подозревал, что Дива-Солнце бросит меня.

– Фальшь! Фальшь! – зафыркал пёс Хорт, щетиня шерсть на загривке. – Кругом – фальшь. Две фальши!

– Сразу две? – усмехнулся Вихрь. – Ну, первую я знаю. Согласен, я лгу, что её побег мне безразличен… – он помолчал. – Разве и вправду – пуститься, догнать, отомстить? – он с шорохом потянул меч из ножен.

В этот миг распахнулись подвалы. Пламенный Конь-Огонь сорвался с цепей, но запнулся о порог и затряс ушибленным копытом.

– Что спотыкаешься? – вспыхнул Вихрь. – Один щетинится, другой спотыкается… Что это? Не догнать мне Прею? Так и скажи.

– С тобой твоя Несравненная, другой раз тебе говорю, – Огонь дохнул пламенем. – А вторую, которую ты любишь, догнать-то не трудно.

– Вторую… Какую вторую… – Ворон был отчего-то несобран. – Да что это ты мелешь! – досадуя, он вдруг поперхнулся, закашлялся – третья плохая примета. – В бой!… – сумел выкрикнуть.

«…Если бы в ту ненастную ночь, бродяга, ты решился поднять голову, то при вспышке зарниц увидел бы, как несутся по небу две тени, как бы два облака. В первом прижималась к двурогому месяцу яркая звёздочка в облачении солнца. Во втором клубился вихрь и простирались чёрные с проседью как у старого ворона крылья. За звуками грома ты бы услышал стук конских копыт, а с чутким как у певца слухом – даже и крик той звёздочки-лжесолнца…»

– Быстрее! – кричала Зверяница в полёте над городами. – Быстрее мчись, Чудо-Конь! Хотя бы до рябинника донеси нас, а там тебе и упасть не стыдно!

Ненастье разразилось над городом, возле которого два дня назад сами собой явились рябиновые заросли. Люди боялись заходить в них. Вчера там было страшное чудо: над рябинником боролись бури и громы, а после многие видели огромного Коня – наполовину чёрного, наполовину белого с алым хвостом и гривою. Городские птахи: ворóны, голуби, воробьи и синицы – с перепуга примолкли и уже другой день как не подавали голоса.

Чёрный Вихрь, наконец, настиг Звезду и Месяца, меч Ворона Вороновича провыл над головой Сокола. Ворон нападал первым, бил уверенно, он вымещал досаду, не давая Месяцу ни отдыха, ни передышки. Он бил наотмашь, двумя руками, совсем, кажется, не заботясь об обороне. Финист, напротив, отбивался с трудом, его Молния-меч вслепую куда-то колол, а Ненаглядная Красота за спиной Месяца только мешала – не изловчиться, не подсечь руку Ворона, а то и не замахнуться, как следует, не ударить его по шлему.

– Свет-Соколик, ну поддайся же ему хоть на один миг! – крикнула вдруг под руку Зорька-Лжедива. – Надо, чтобы у тебя кровь брызнула! – Ясный Сокол растерялся и пропустил удар. Бегущий по широкой дуге меч полоснул кончиком острия левую руку у Месяца.

Брызги крови взлетели и упали на рябиновые ветки. Рябина обожглась, точно это были калёные угли, закричала от боли как человек и тотчас вспыхнула кроваво-алой ягодой.

– Рябиновая ночь! – закричала Зорька-Звёздочка, заранее торжествуя.

Она выпустила рвавшееся из рук золотое яблочко. Яблоко взвилось косматой кометой, устремилось в небо и сгинуло.

– Эй вы, птахи, – Зверяница горячо зашептала: – Городские воробьи, ну-ка, заорите мне в три горла, я вам приказываю.

«…В ту ненастную ночь воробьи ближнего городка разом хрипло чирикнули и как подавились – будто поперхнулись своим же страхом. А знаешь почему, горожанин? Воробьям страшно на всю ночь усыпить меня, Судьбу-Долюшку, пусть не милостивую к ним и суровую, а всё же свою, пусть голодную, но привычную…»

Ворон налетел на Финиста, а раненый Месяц пошатнулся в седле. Испуганная Зверяница взвизгнула и, торопясь, зачастила сбивчивым шёпотом так, чтобы кроме воробьев никто её не услышал:

– Кричите, кричите же, я кому сказала! Я – Зверяница, хозяйка зверей и птах. Ух, мелочь неразумная! Вам зима больше в радость? Зимой кричите, а теперь не желаете? Вот всех вас повыловлю, ножки паклей свяжу, запалю и выпущу! Сами свой городишко и подожжёте.

«…Ещё миг, бродяга, и кружево судеб на целую ночь выпадет из моих пальцев… Сон так похож на зиму…»

Воробьи завопили, закричали – прямо в грозу да в ночь, не столько от страха и угроз, сколько от жалости к себе, горемычным. Рябина на ветках вспыхнула рубиновым светом, загорелась огнём. «Получилось! Совпало!» – тут бы и радоваться Зверянице, ведь это сошлось: и битва-гроза, и рябиновая кровь, и воробьиный плач среди ночи!