Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

Я никогда еще не видел льва подобных размеров. Он весил, наверняка больше трехсот килограммов и обладал такой великолепной темной спутанной гривой, что я невольно подумал, как давно он не занимался ее расчесыванием. Можно было подумать, что его специально выращивали и тренировали для охоты на меня. К тому же его, должно быть, давно не кормили, так как ребра выпирали наружу, грозя порвать кожу на боках.

Меня редко можно чем-то удивить, но это был как раз тот случай. За мои почти восемьдесят лет жизни мне пришлось выдержать схватку не менее чем с дюжиной львов. Гораздо меньше, чем рассказывает вам мой биограф. Обычно взрослый лев не ищет столкновений. Единственно, в чем прав этот биограф, так это в том, что всех их я убил с помощью моего ножа, никогда не прибегая к помощи другого оружия. Все же остальное — ложь. Эти схватки никогда не происходили «лицом к лицу», как неизменно их показывают ваши глупые и лживые фильмы. Это сплошная карикатура! Если бы я хоть раз встретил льва, находясь в любимой позе всех тех комедиантов, которые пытались изобразить меня, лев одним ударом лапы мог бы снести мне голову или распороть грудь и живот.

Поэтому я сразу присел на корточки и стал ждать льва с ножом в руке. То, что случилось потом, доказало мне, что выстрел, выбивший карабин из моей руки, был не просто случайной удачей стрелка.

Мой нож птичкой вылетел из руки и сверкающим колибри взвился в воздух. И только потом, как раз в момент когда он упал на землю, до меня донеслось эхо далекого выстрела.

От удара рука вновь занемела на короткое время, что едва не стоило мне жизни. Лев уже сделал свой последний прыжок и падал на меня. Я едва успел уклониться, и все-таки его когти задели мне грудь.

Для того чтобы успеть вскочить на спину льва в его прыжке, мало быть просто решительным и быстрым. Малейшая неточность может стать фатальной: достаточно чуть-чуть поскользнуться или ошибиться в расчете скорости и траектории его прыжка на один-два сантиметра. Я скользнул в сторону как раз в момент, когда он был в верхней точке своего полета. Тут же вскочил на ноги и оказался у него на спине, крепко вцепившись левой рукой в его густую шевелюру. В своем прыжке зверь увлек меня за собой. Во всех предшествующих случаях я удерживался на спине с помощью одной руки, так как в другой у меня был нож. Но в этот раз обе руки у меня были свободны и я использовал их, чтобы тесно прижаться к спине животного.

Лев встал на дыбы, потом упал на бок и покатился по земле. Я вцепился в него, как пиявка, не оставляя ни на миг, лишь извивался всем телом, стараясь не оказаться под ним и не быть раздавленным его весом. Наконец он вновь вскочил на ноги. Я обхватил руками его передние лапы. И когда он вставал, мои руки замкнулись в захват на его затылке и прижали его морду к груди.

Его рычание и до этого было оглушающим. Теперь же он взревел так, что у меня едва не полопались барабанные перепонки. Лев вновь опрокинулся на спину. Я почувствовал себя черепахой, на панцирь которой наступил слон, но не ослаблял хватки, крепко обхватив ногами его живот. Огромный зверь пытался достать меня своими задними лапами, но это ему не удавалось.

И вот так мы лежали один на другом на высохшей земле, пока его мышцы и связки медленно, очень медленно, не начали уступать и его огромная голова поддалась давлению моих рук. Я охотно признаю, что в это трудно поверить. В мышцах льва заключена огромная сила, тем более в таком великолепном самце. Но я слишком отличаюсь от обычных людей, почти со всех точек зрения. Благодаря изменению моих хромосом, я стою уже на другой ступени, поэтому мне удается то, на что обычный, пусть даже очень сильный человек просто не может рассчитывать. Однажды мне уже удалось сломать шею одной из этих гигантских кошек, поймав ее на двойной нельсон, правда, в тот раз животное не было таким огромным.

Но до полной победы было еще далеко. Лев, который, правда, рычал уже послабее, упорно сопротивлялся всем моим усилиям, и шея его долго не отдавала мне ни одного сантиметра. Но потом его кости начали все-таки уступать, и я услышал их хруст Я тяжело дышал, зарывшись головой в его густую перепутанную гриву. Ее жесткие волосы впились в мою кожу подобно жалам сотни пчел. Острый терпкий львиный запах забивал мне нос, и тут вдруг я ощутил, как к нему присоединился едва заметный запах тления, указавший мне, что лев почувствовал приближение своей смерти. Все живое, населяющее Африку: антилопы, львы, негры, арабы, берберы — обладают безошибочным инстинктом, говорящим им, что их смерть близка. Этот инстинкт есть наследие этой древней земли, этой колыбели не только человечества, но и многих видов животных. Древняя земля Африки оповещает своих детей, что им вскоре предстоит вернуться в лоно их матери, которая дала им рождение. И я единственный из европейцев, которому она оказала честь, наградив этим предчувствием.