Артур Кларк - Девять миллиардов имен Бога

Если, в дополнение к чисто литературным достоинствам, рассказ содержит новую идею — тем лучше. Вопреки мнению пессимистов, существуют миллионы и миллионы тем, которых научная фантастика никогда не касалась. Даже в наши дни стремительного упадка несколько вещей с действительно оригинальным сюжетом до сих пор рассеивают тьму. Одна из них — «Улыбка сфинкса» [4] «The Smile of the Sphinx» (1938) — рассказ британского фантаста Уильяма Фредерика Темпла (1914–1989). (Прим. ред.) ; вглядываясь еще дальше, мы находим «Людей-термитов» [5] «The Human Termites» (1929) — роман американского фантаста Дэвида Генри Келлера (1880–1966). (Прим. ред.) — пожалуй, лучший роман подобного рода до появления «Зловещего барьера» [6] «Sinister Barrier» (1939) — роман британского фантаста Эрика Фрэнка Рассела (1905–1978). (Прим. ред.) .

По мере того как наука движется вперед, по мере того как математика открывает невероятные миры, где дважды два никогда не равно четырем, свежие идеи могут прийти на ум любому, кто позволит своим мыслям свободно бродить у самых границ Возможного. Там нет никаких таможенных правил; все, что увидишь, путешествуя по соседним землям, ты волен забрать с собой. Однако в стране Невозможного много чудес слишком хрупких, чтобы пережить транспортировку.

Ничто в этом мире не является по-настоящему новым и все же так или иначе отличается от всего, что было прежде. Хотя бы раз в жизни даже самый недалекий из нас с изумлением, а возможно, и с испугом обнаруживал, что ему пришла в голову мысль столь оригинальная и поразительная, будто она порождена неким посторонним, намного более изощренным сознанием. Подобные мысли проносятся в мозгу так быстро, что исчезают еще до того, как удается их ухватить, но порой, подобно кометам, наконец попавшим в поле притяжения гигантского солнца, они уже не могут убежать, и из их неподатливого материала разум создает шедевр литературы, философии, музыки. Из таких мимолетных, отрывочных тем созданы симфонии Сибелиуса — возможно, наравне с теорией относительности и покорением космоса, величайшее достижение до самого конца этого столетия.

Даже в пределах, установленных логикой, творец вовсе не должен страдать от недостатка сырья. Можно сколько угодно смеяться над Ферном [7] Джон Рассел Ферн (1908–1960) — один из первых британских писателей, начавших печататься в американских НФ-журналах. (Прим. перев.) , но нельзя не восхищаться его удивительной, пусть и непослушной, фантазией. В менее эфемерной области Стэплдон [8] Олаф Стэплдон (1886–1950) — британский философ и писатель-фантаст. (Прим. перев.) создал достаточно тем, чтобы занять целое поколение писателей-фантастов. Ничто не мешает сделать то же самое кому-нибудь другому; лишь немногие поистине фундаментальные идеи в фантастике были разработаны как следует. Кто и когда осмелился показать подлинную сущность бессмертия, приводящего к остановке прогресса и эволюции, а прежде всего — к неизбежному исчезновению молодости? Лишь Келлер [9] Дэвид Генри Келлер (1880–1966) — американский писатель-фантаст. (Прим. перев.) , да и то в нем больше говорит гуманист, чем литературный талант. А у кого хватило смелости отметить, что при соответствующем уровне науки человечеству доступно переселение душ? Какой бы сюжет из этого вышел!

Во всем окружающем мире, в самых обычных наших поступках таятся безграничные возможности. Столь многое могло бы произойти и никогда не происходит. Но что, если однажды все же произойдет? Как было бы странно, если бы кто-то, с кем вы говорите по телефону, вдруг вошел в комнату и начал беседовать с другим человеком! Или, предположим, вы выключаете перед сном свет — и обнаруживаете, что он и не был включен. А каким потрясением стало бы для вас, если бы, проснувшись, вы обнаружили, что крепко спите? Все равно что встретить самого себя на улице! Я также часто думал о том, что случится, если кто-то дойдет до крайней степени солипсизма и решит, что вне его разума ничего не существует. Попытка перенести подобную теорию в реальность, думается, принесла бы крайне интересный результат. Никакими подвластными нам способами нельзя было бы как-то повлиять на стойкого приверженца такой философии.

В любой момент он сумеет перестать о нас думать — и от нас останется пустое место.

По довольно щедрой оценке, всего было около десятка писателей-фантастов с оригинальной концепцией. Сегодня я мог бы назвать лишь двоих, хотя на страницах Неизвестного их может появиться намного больше. Проблема с нынешней научной фантастикой, как и со многим другим, в том, что в стремлении к экзотике она упускает очевидное. Ей не нужно больше воображения или меньше воображения. Ей просто нужно воображение.