Сергей Кулагин - Космос-2020

Ладно, парень, ладно. Будет тебе драма. Сегодня тебе предстоит увидеть конец истории вместе со мной – представляю, в каком восторге будут зрители.

* * *

Мне было двенадцать. И я собирался стать звездой футбола.

Играл за детскую команду «Сатурна» – клуб в то время фейерил в первой лиге и имел все шансы на вышку, а мы, малолетки, тянулись за старшими изо всех сил.

До сих пор помню день своей последней тренировки – ветреный и холодный. С самого утра было пасмурно, над городом клубились тучи, синоптики грозили дождями и грозами. Но когда мы вышли на поле, внезапно показалось солнце, золотое и яркое.

Помню запах травы, волнами поднимающийся от газона. Материально клуб был неплохо обеспечен, и газон постелили натуральный – никакой тебе синтетики, всё чётко. А форму мне выдали немного больше, чем нужно – на вырост, что ли, не знаю. И ветер надувал футболку, как парус, когда я стремглав нёсся вперёд, разгоняя атаку.

Мы играли двухсторонку: одиннадцать на одиннадцать со вторым составом. Каждый хотел в основу, и битва, конечно, была нешуточная. Все просто из штанов выпрыгивали, пытаясь проявить себя перед тренером.

И я забил.

В принципе, мог отдать пас, даже логичнее было бы. Параллельным курсом бежал наш форвард Пыря – имени уже не скажу, а вот погоняло запомнилось, – и опекал его только один защитник. Я мог подать ему на ход, он легко оторвался бы и выходил тогда один в один. Но у нас с Пырей были контры, и я ударил сам. И попал. С тридцати метров, в девятку. Фантастика, если честно. Заставь меня тогда ещё десять раз так ударить – ни разу не попал бы. А тут в девятку.

Ну, и все там давай кричать, смеяться, поздравлять меня. Хоть и тренировка, а всё-таки. Из раздевалки как раз взрослая команда начала выходить – так даже они похлопали. Все, кроме Пыри, поздравили, в общем. И я был так горд. Счастлив буквально. Ясно же было, что теперь я в основе закрепился. А следующий матч нам с московскими играть предстояло, и там даже ожидалась какая-никакая публика.

Словом, это был отличный гол в самый удачный момент. Михалыч, тренер наш, подошёл, по плечу меня похлопал. «Молодец, – говорит, – только в следующий раз пас отдай. На команду играем, а не на себя».

И вот когда мы с тренировки той шли, кто-то предложил не расходиться сразу, а сначала в парк зайти. Там аттракцион новый открылся, «Молот», и никто из нас ещё не катался на нём. А хотелось же вверх тормашками полетать, в детстве это кажется отличной идеей. И мы пошли.

Вечерело, солнце снова скрылось за тучами. Ветер поднялся опять.

Когда мы подошли к «Молоту», оказалось, что он уже закрыт. Да и народа в парке мало было – последние мамаши толкали коляски к выходу, парочки ещё не подтянулись. И мы уже было совсем собрались убраться оттуда, как вдруг это и началось.

Как-то резко стемнело, словно внезапно наступила ночь. Ветер стих, сыростью какой-то потянуло, влагой. Пыря первым закричал: «Гляньте, гляньте!» А на что «гляньте», не ясно. Я голову задрал – а там она, штука эта. Как тогда говорили: «Энэло», непознанный летающий объект. Что-то такое тёмное, приплюснутое, огромное, как дом. И огни красные по бокам.

Это я сейчас так рассказываю, чтобы ты понимал, что я чувствовал. Ты-то, конечно, знаешь теперь всё: никакое не энэло, а шаттл. Не приплюснутое, а оправданное с точки зрения аэродинамики. Но я был мальчишкой, футболистом. И никаких этих чёртовых гостей раньше не видел.

Мы замерли все, рты пораскрывали. В ступор какой-то впали, смотрим, глазами хлопаем. А шаттл этот приземлился – ровненько так, бесшумно. Сел прямо перед нами и стоит, огнями помаргивает. Что это за световой сигнал был, до сих пор не знаю. Они как-то по кругу шли – исчезали и появлялись последовательно. А мы смотрели. Потом кто-то, может Пыря, а может и я сам закричал: «Бежим!» И рванули оттуда все.

Я бы тоже рванул, но только ноги у меня к земле приросли. Стою, как вкопанный, шаг сделать не могу. Как во сне иногда бывает. Замер, словно муха в янтаре, трепыхаюсь, дёргаюсь, а всё зря. Потом смотрю – огни погасли, и вроде как дверь на боку этой штуки появилась. Прямоугольник световыми линиями очертился, а потом в сторону сдвинулся. И за дверью этой – туман и что-то в нём шевелится.

Дальше не помню, провал. Потемнело в глазах, очнулся возле дома, в палисаднике. Лежу на травке, мёрзну, а про себя думаю – приснилось или нет? Оказалось, нет, вечером уж все телеканалы трещали о Прибытии. Иноземные гости, ура, ура, дождались. Гости… вот вам и гости. То ли они меня до дома тогда довезли, то ли я сам в беспамятстве дошёл, точно не знаю. А только лежал я там, пока отец меня не нашёл и домой на руках не отнёс. И с того дня уж не выходил из дома лет семь.