Олег Паринов - Прошлое и будущее. Рассказы и стихи

– Сколько это может длиться! – не выдержав затянувшегося молчания, произнес Евгений. – Должны же, наконец, навести порядок в стране!

– Да, – тяжело вздохнул Белковский. – Только, вот, если наведут, то в этом «светлом мире равенства и братства» нам с вами, поручик, места не будет, как пережиткам царского режима. Мы теперь бывшие по всем статьям и прав никаких не имеем. Разве только, право умереть где-нибудь под забором от рук пьяной солдатни.

– В этом я уже убедился! – воскликнул Евгений.

Одинцов рассказал штабс-капитану о том, что с ним случилось вчера при встрече с однокашником и сегодня утром у ворот военного училища.

– Ну что ж, вполне может быть кого-то из офицеров, арестованных при регистрации, расстреляют без суда и следствия, – согласился с другом Белковский. – Вон я слышал, в Н-ске целую сотню офицеров погрузили на баржу, вывезли на середину реки и утопили. Очень хорошо, поручик, что вы вовремя улизнули.

– Что же делать, штабс-капитан? – задал давно мучивший его вопрос Евгений.

– Ну, поручик, как вы знаете, у нас на Руси извечно два вопроса: кто виноват и что делать, – закуривая папироску, ответил Белковский. – Не буду разводить политесы. Скажу лишь, что мы с вами, друг мой, тоже отчасти виноваты. Жили в другом мире – балы, парады, званые обеды. А государь… Им были недовольны все. Но только вот скинули царя, и что? Стало лучше? Теперь вот большевики власть захватили…

Глядя сквозь клубы сигаретного дыма на собеседника, штабс-капитан продолжил:

– У меня к вам есть предложение, поручик. Поедем на юг, к Деникину! Хорошие люди помогли мне с деньгами и документами. Могут справить и вам. Что думаете?

– Не знаю, – с сомнением в голосе ответил Одинцов.

Он тоже закурил и теперь, стоя у окна, задумчиво смотрел вниз на внутренний дворик.

– Вы не спешите отказываться, подумайте, – настаивал Бельчинский. – Взвесьте все хорошенько. Что вас здесь держит? Невеста уезжает. Того и гляди ЧК нагрянет. А там, в лучшем случае, тюрьма. За что? «Товарищи» найдут, вы же знаете.

– А что на Дону? – в свою очередь спросил Одинцов.

– Там борьба! – вскинув голову, засветился в восторженном возбуждении штабс-капитан.

В его глазах вспыхнул яростный огонь. Могучие руки сжались в кулаки.

– Борьба! – повторил он. – За Россию! Вырвать ее из лап большевицких комиссаров!

Слушая вполуха товарища, Евгений рассеянно смотрел в окно. Доводы фронтового друга его не убеждали. Он сам много об этом думал, и пока не обнаружил в рассуждениях Бельчинского ничего для себя нового. Трудно вот так шагнуть в неизвестность. Для этого нужно иметь веские основания.

Неожиданно Одинцов увидел внизу под окнами знакомого прапорщика-еврея. Теперь этот типус был одет в новенькую кожаную тужурку. Он шел через двор, а за ним, подобострастно согнувшись, семенил дворник. Комиссар остановился и, повернувшись к дворнику, стал что-то говорить. Бородатый метельщик приставил к ноге метлу и вытянулся во фрунт. Он внимательно слушал «прапорщика», часто кивая. Затем, видимо отвечая на заданный вопрос, ткнул пальцем в сторону окна квартиры поручика. Евгений быстро спрятался за занавеску и продолжил наблюдение. Комиссар некоторое время разглядывал окна дома, а потом призывно помахал рукой. Из прохода под дворовой аркой высыпало с десяток рабочих, вооруженных винтовками. Возглавляемый «прапорщиком», отряд устремился к подъезду дома поручика.

Раздумывать было некогда.

– ЧК! – воскликнул Евгений. – Ну, сейчас станцуем кадриль с притопом!

Пока штабс-капитан в спешке боролся с регланом, Одинцов кинулся к платяному шкафу. Широко раскрыв дверцы, он принялся выбрасывать на пол его содержимое. Маленькую жестяную коробочку поручик бережно спрятал во внутренний карман мундира. В ней Евгений хранил свои награды, иконку, подаренную ему матерью и письма Натали. Выдернув заднюю стенку шкафа, поручик отставил ее в сторону и рванулся к камину. Вооружившись здесь железной кочергой, он вернулся к шкафу.

Бельский, в накинутом на плечи реглане, с револьвером в одной руке и клетчатой кепкой в другой, оторопело наблюдал за перемещениями товарища.

– Штабс-капитан, помогите! – позвал поручик.

Евгений давно готовился к возможному аресту. Им был придуман на этот случай нехитрый план побега. За стеной его съемной квартиры находились апартаменты коллежского асессора Патрикеева. Как выяснил поручик у словоохотливой старушки-соседки, сразу после Февральской революции чиновник выехал в Финляндию. Да так там и остался. За пустующим помещением присматривала пожилая экономка, но она наведывалась сюда не чаще двух раз в неделю.