Алексей Рыжков - Случайная тень

– Танцуй, Деревянкин! Тут твоих любимых микролитов полно, и даже копать не надо.

Женя заметался по краю провала.

– Я сейчас спущусь, Боря. Ради бога, ничего там не трогай! Расположение находок чрезвычайно важно, дай мне минутку.

– Ты с ума сошёл? Мы потом отсюда не выберемся, тем более у меня рука сломана.

– Сломана?

– А ты думал! С такой высоты на камни, – это я ещё легко отделался.

– Тебе шину надо наложить.

– А лучше гипс. В селе вроде есть медпункт?

– Есть, Боря. Стой на месте, сейчас я что-нибудь придумаю.

Глаза Ветрова постепенно привыкают к полумраку пещеры, и тут он видит нечто такое, от чего сразу забывает про боль. Он лихорадочно роется здоровой рукой в карманах куртки и извлекает ключи от квартиры, – в брелоке крохотный диодный фонарик. Борис делает несколько осторожных шагов, светит на стену пещеры и вдруг понимает, что не дышит. Подсознание уже проанализировало древний петроглиф и вынесло вердикт – перед ним уникальная находка. Ничего из доселе им виденного не идёт ни в какое сравнение. На рисунке изображены изломанные деревья, поникшая трава и мёртвые люди со вздувшимися животами. По краям два погибших оленя – их ноги подогнуты, головы безвольно лежат на земле. Но самым странным был штрихованный квадрат на месте Солнца. В любой композиции древних, Солнце там, где ему и положено быть – сверху. А тут квадрат, и, чёрт возьми, где мог увидеть эту геометрическую фигуру человек эпохи палеолита?

– Сейчас, Боря. Ещё пару минут и я тебя вытащу!

Ветров словно очнулся, орудуя одной рукой, достал из чехла фотоаппарат и включил его. Аккумулятор чуть отогрелся и обещал, по крайней мере, одну фотографию со вспышкой. Борис наводит объектив на петроглиф, молится своим семиотическим богам и жмёт на спуск. Вспышка разорвала полутьму пещеры ярким всплеском света, и цифровик умер окончательно. Ветров, пожав плечами, убрал фотоаппарат в чехол и подошёл поближе. Да. Находка уникальна и удивительна. Это вам не спираль, не лошадь, и даже не лось. Настоящая картина, с сюжетом, композицией – выполненная ценой колоссальных усилий. Выбитые в камне борозды были глубокими, кое-где ещё остались следы угля, которым древний художник видимо, обвёл штрихи. Кому он адресовал это послание? Эти голые ветви с их драматичным изломом, эти вздувшиеся от голода животы мёртвых. «Я бы классифицировал это как интенциональный языковой знак» – бормочет себе под нос Ветров – «рассказ о событии столь значимом, что оно стоило нескольких недель или даже месяцев кропотливой работы. Винер определял информацию как сигнал, которого ждут. Разгадать бы теперь ещё это послание древних».

– Всё, Борь. Готово.

Деревянкин спустил в пещеру некое подобие лестницы – сосну с обрубленными сучьями.

– Только умоляю тебя, осторожно. Я буду держать ствол, а ты лезь. И постарайся не упасть, отечественная лингвистика мне этого не простит.

Ветров молча, стиснув зубы, карабкается по шаткой «лестнице». Он продвигался вверх и при этом продолжал думать о петроглифе. «Надеюсь, фотография успела сохраниться на карту памяти. Снова ползти в эту пещеру у меня нет ни малейшего желания. Я хочу домой».

– Ну! – Женя приплясывает на краю провала – показывай мои микролиты.

Борис достал из кармана два каменных наконечника и отдал Деревянкину. Тот вцепился в них, словно в величайшие драгоценности. – Рука болит?

– Сам как думаешь?

– Сейчас шину сделаем и бегом в Сикачи-Алян, а то стемнеет уже скоро.

Женя вынул из ножен на поясе свой мощный «походный» нож и стал выбирать подходящую ветку.

– Снимай ремень, им шину примотаем.

– Слушай, Жень. Я там ещё кое-что нашёл.

– Дааа?

– Уникальный петроглиф. Ничего подобного ты в жизни не видел.

Ветров зашипел было от боли, но шина уже зафиксировала предплечье и боль чуть утихла.

– Ты не дрейфь, семиотик. Координаты этой пещеры я уже в ДжиПиЭс занёс. Во! – Он повернул прибор экраном к Борису. – «Пещера Ветрова». Но могу переименовать в Волчью яму, если хочешь. Он расхохотался, и хлопнул Ветрова по здоровому плечу.

– Пошли, Индиана Джонс. Мы сюда ещё вернемся.

5.

21 марта. Солнечная обсерватория «Биг Бэар». Фонскин, Калифорния.

На экране компьютера профессор Алданцев из Саянской солнечной обсерватории. Он с траурным видом протирает линзы толстых очков, видеопоток периодически тормозит, но звук с другого конца земного шара доходит нормально.

– Ты был прав, Келл, мы обнаружили его в области, которую ты предсказал. Объект вышел на гелиоцентрическую орбиту, расстояние от Солнца 86 миллионов километров, скорость 39,11 км в секунду. Период обращения по предварительной оценке 162 дня. И ещё кое-что. – Алданцев откладывает очки в сторону. – Мы обнаружили у него некое подобие экрана – огромный квадрат размером две на две тысячи километров. Мы считаем, что это защита от Солнечного излучения. Он повернут к Солнцу, и закрывает собой веретено, наверное, поэтому ни мы, ни вы двое суток не могли его обнаружить.