Николай Плетнёв - Падший

Это здание стояло в центре города, но его главных обитателей постоянно не оказывалось на месте. Даллас несколько раз поджидал появления руководителей у входа, но нужные ему люди, именно в этот момент оказывались в разъездах, брали отпуск или работали из своих резиденций. Сложнее всего оказалось объяснить роботу-секретарю, зачем он пришёл. С логикой говорящей головы за конторкой сложно спорить – если лотерея не выиграна, то попробуйте в следующем году. А встреча с управителем Смитом невозможна – нет подписанной петиции. Пробегающие мимо мелкие служащие только разводили руками, показывая, что ничем не в силах помочь.

Резиденция сенатора Смита располагалась недалеко от мастерской Далласа. Он прошёлся вдоль огромного – метра на четыре ввысь – забора, посмотрел на ворота, охраняемые двумя хмурыми молодцами, увидел, как въезжает внушительных размеров гирокар с непрозрачными стёклами, и понял, что так к чиновнику не пробиться. Тем не менее, пока не закрылись ворота, он увидел людей, гуляющих в саду – дама с двумя детишками разного возраста. Интересно, у управляющих отдельная лотерея, или они просто такие везучие?

Пожалуй, единственным способом пообщаться можно, лишь перелетев через этот огромный забор и лично задать чиновнику пару вопросов. Даллас не собирался вредить управителю, но трансляция такого события в прямой эфир наверняка привлечёт внимание тысяч обывателей. Ведь не один Даллас имел вопросы к власти.

Преодолеть высокое ограждение непросто. Если только взлететь на реактивной тяге. Но ракетный ранец – слишком неуправляемая вещь. Для стабилизации нужны крылья. Инженерный мозг заработал в полную силу, прикидывая длину и конструкцию устройства. Даллас поспешил домой, где развернул давно заброшенную чертёжную программу и выполнил первые расчёты для создания «Икара».

Имя у крыльев появилось позже. В поисках информации он натолкнулся на старинный миф о Дедале и его сыне Икаре. Спасаясь от злобного царя, Дедал изготовил крылья, скрепив их воском (странное решение, ведь в те времена он мог использовать смолу), Икар взлетел слишком высоко, воск расплавился от солнца, крылья развалились (сейчас-то известно, что чем выше, тем слои атмосферы холоднее), он упал в море и утонул. Легенда немного пугала, и Даллас посчитал, что имя «Икар» послужит предостережением, чтобы миф не превратился в реальность сотни лет спустя.

Заодно легенда определила концепцию крыльев. Они не только стабилизируют реактивную тягу, но и позволят парить, приземляться, маневрировать, как это делали птицы, рукокрылые и птерозавры. Здесь, конечно, немало сложностей – если бы человек летал от природы, то имел десятиметровые крылья, грудные мышцы атлета и ноги малолетнего ребёнка. Но для Далласа это лишь инженерные задачи, ожидающие решения. Крылья можно изготовить из подходящего по характеристикам пластика, мышцы усилить серводвигателями, а ноги… Ноги после недолгих сомнений Даллас решил оставить, а недостаток тяги в таких сложных моментах, как взлёт, компенсирует реактивный ранец. И вес топлива для него окажется не таким критичным, ведь махи крыльями тоже создают подъёмную силу.

Даллас изучал опыт воздухоплавания – от орнитоптеров Леонардо да Винчи до современных поездов, летающих между городами. За несколько дней он разработал и составил чертёж крыльев. Его так увлёк этот процесс, что он на время забыл о желании добиться ответов от управителей. Сейчас его интересовало, где лучше заказать детали, как снизить сопротивление воздуха, и другие вопросы этого толка.

Однажды задумавшись о Лизе, Даллас пришёл к пониманию, что неудача с ребёнком – это не так уж плохо. Он не смог бы увлекаться проектами, да и с её образом жизни роль матери несовместима. К тому же нельзя решать проблемы за счёт малыша. В конце концов, всё, что ни делается – к лучшему.

Даллас открыл глаза и впервые за долгое время осознал, что происходящее вокруг ему не снится. Он упал на поверхность земли и выжил. А сейчас видел перед собой лицо человека, хотя знал, что планета отравлена, а люди живут только в городах, парящих над облаками.

На него смотрели широко открытые глаза девушки. Весьма милой, только очень худой, судя по очерченным скулам и впавшим щекам. Из-за этого её глаза казались невероятно большими. Она улыбнулась и произнесла тонким голосом:

– Ну чё, очухался, наконец? Ты эт, ничё, если я те неправильно грю? Я ж не зна – мож ты бох, иль полубох, иль кто? Как звать тя – кажи, я ж не дура.