Лю Цысинь - Блуждающая Земля

Ускорение Земли, при поддержке гравитации, с каждым годом увеличивалось. Когда планета начинала восхождение к афелию, мы расслаблялись пропорционально расстоянию Земли от Солнца; с наступлением нового года, когда планета начинала свое долгое падение к Солнцу, наше напряжение росло с каждым днем. Всякий раз, когда Земля достигала перигелия, нарастали слухи, будто гелиевая вспышка неизбежна. Эти слухи упорно распространялись до тех пор, пока Земля снова не начинала двигаться к афелию. Но даже в то время, когда страхи людей стихали по мере того, как Солнце в небе съеживалось, следующая волна паники уже зарождалась. Казалось, моральный дух человечества качается на космической трапеции. Или, возможно, точнее будет сказать, что мы играем в русскую рулетку в планетарном масштабе: каждое путешествие от перигелия к афелию и обратно напоминало вращение барабана, а прохождение перигелия – спуск курка! Каждый спуск действовал на нервы сильнее предыдущего. Мое детство прошло в переходах от ужаса к расслаблению. По сути говоря, даже в афелии Земля никогда не покидала опасной зоны гелиевой вспышки. Когда Солнце взорвется, Земля медленно превратится в жидкость, а эта судьба гораздо хуже, чем вероятность мгновенно испариться в перигелии.

А в Эру покидания одна катастрофа быстро следовала за другой.

Изменения скорости и траектории, создаваемые Двигателями Земли, нарушали равновесие в железно-никелевом ядре Земли. Турбулентность проходила через границу Гутенберга [2] Граница между мантией и ядром Земли. и распространялась до мантии. Когда геотермальная энергия вырывалась на поверхность, извержения вулканов опустошали все континенты, что представляло смертельную опасность для жителей подземных городов. Начиная с шестого орбитального периода катастрофические выбросы на поверхность магмы слишком часто случались в городах по всему миру.

Однажды, когда я возвращался домой из школы, завыли сирены. За ними быстро последовало срочное обращение от мэрии.

«Внимание, жители Города F112! Северный барьер прорван подвижкой земной коры. Магма проникла в город! Потоки магмы уже добрались до Четвертого квартала! Съезды с шоссе перекрыты. Все жители должны явиться на центральную площадь и эвакуироваться на подъемнике. Обратите внимание, пожалуйста, что эвакуация будет проводиться в соответствии со Статьей 5 Закона о чрезвычайном положении. Повторяю, эвакуация будет проводиться в соответствии со Статьей 5 Закона о чрезвычайном положении!»

Когда я оглянулся на лабиринт туннелей, наш подземный город показался мне на удивление обычным. Но я сознавал грозящую нам опасность: из двух подземных шоссе, ведущих из города, одно было в прошлом году перекрыто ради выполнения необходимых работ по укреплению городских защитных барьеров. Если последнее оставшееся шоссе тоже заблокировано, то мы могли спастись только по вертикальным шахтам подъемников, которые выходили прямо на поверхность.

Вместимость этих лифтов была очень ограничена. Потребовалось бы много времени, чтобы поднять триста шестьдесят тысяч жителей в безопасное место, но не нужно было бороться за место в подъемниках. Закон о ЧП, изданный Коалицией, предусматривал все необходимые действия во время эвакуации.

Предыдущие поколения уже решали подобную этическую проблему. Человек попадает в наводнение и может спасти только еще одного человека. Кого он должен спасать, своего отца или своего сына? В наше время и в эту эру невозможно было поверить, что такой вопрос вообще мог когда-то возникнуть.

Когда я пришел на площадь, то увидел, что люди уже начали выстраиваться в длинную очередь в соответствии со своим возрастом. В голове очереди, ближе всех к подъемникам, стояли роботы-няни, каждая держала на руках младенца. Затем шли дети из детских садиков, за ними – ученики младших классов. Мое место было в середине очереди, довольно близко к ее началу. Отец дежурил на низкой околоземной орбите, в городе оставались только я и моя мать. Я нигде не видел ее и побежал вдоль бесконечной людской шеренги, но далеко не ушел, меня остановили солдаты. Я знал, что она стоит в самом конце. Наш город в основном был университетским, в нем обитало мало семей, поэтому она стояла среди самых старых городских жителей.

Очередь двигалась вперед мучительно медленно. Через три долгих часа подошла наконец моя очередь, но я не чувствовал облегчения, входя в лифт. Между моей матерью и шансом на выживание стояло еще двадцать тысяч студентов, а я уже ощущал сильный запах серы.