Валентин Холмогоров - Разлом

Тем временем поезд, устало и глубоко вздохнув, остановился. Двое сурганцев, первый – с винтовкой за спиной, второй – с пистолетом-пулеметом неизвестной Ивану конструкции на пузе, ловко запрыгнули на подножку и шагнули в полупустой вагон. Окинув нескольких оставшихся пассажиров подозрительным взглядом, вооруженный пистолетом-пулеметом солдат, на груди которого поблескивал медью круглый жетон с двумя перекрещенными мечами на фоне традиционного пшеничного снопа, сразу же шагнул к Ударнику.

– Диз лихте тарде кан? – спросил он.

– Извините, я не говорю по-сургански, – произнес Иван одну из немногих фраз, которые знал на этом языке.

– Предъявите документы, пожалуйста, – тут же перешел на клондальский обладатель блестящего жетона.

– У меня нет с собой документов. Я пограничник.

С этими словами Иван продемонстрировал татуировку на собственном запястье. Сурганец покачал головой:

– Вы находитесь в зоне боевых действий, и без документов мы не имеем права позволить вам следовать дальше. Прошу прощения, но вам придется пройти с нами.

– С какой целью?

– С целью установления личности. Не волнуйтесь, вашей жизни ничто не угрожает.

Пожав плечами, Иван дождался, пока напарник вооруженного пистолетом-пулеметом солдата закончит проверку бумаг у оставшихся пассажиров, и направился следом за ними к выстроившейся вдоль железнодорожной насыпи линии палаток. Вблизи лагерь казался еще более оживленным, чем из окна поезда: снующие туда-сюда вояки старательно месили сапогами грязь, к запаху готовящегося супа примешивался аромат горящих дров и конского навоза.

Ивана отвели в одно из наспех сколоченных из досок сооружений с натянутым поверху брезентовым тентом вместо крыши, велели ждать и заперли снаружи дверь на щеколду. Конструкция напоминала обычный дровяной сарай, свет проникал внутрь сквозь единственное небольшое оконце в дощатой стене. Наверное, сурганцы планировали хранить тут провиант. Хлипкая дверь сарая не представляла собою серьезной преграды: Иван мог бы выломать ее одним хорошим пинком. Если бы, конечно, в этом просматривался хоть какой-то смысл: с учетом количества обретавшихся снаружи вооруженных солдат это представлялось совершенно безнадежной затеей.

Оглядевшись и убедившись в том, что он остался здесь в полном одиночестве, Иван, ежась от холода, принялся раздеваться.

Ромка чуть приподнял закрывавшую тент дерюжку и осторожно выглянул наружу. Прохладный воздух был наполнен истинным многоголосьем: кто-то громко и отрывисто вел отсчет по-клондальски, и под этот счет толпа стриженных наголо новобранцев в длиннополых бушлатах не очень-то дружно выполняла подобие физзарядки. Издалека донеслись выкрики «Первый взвод! Третий взвод! Арш!» и дробный топот сапог. Мимо прошкандыбала толпа рекрутов с винтовками за спинами, стараясь бежать в ногу и по двое в ряд, без особого, впрочем, успеха. Отстающих подгонял пинками долговязый сержант. Вдалеке на перекладине болталось какое-то тощее туловище, тщетно пытаясь подтянуться, а совсем рядом из такой же тентованной гужевой повозки неторопливо выгружался перемазанный грязью и вооруженный лопатами отряд: эти, похоже, вернулись с увлекательного мероприятия под названием «рытье траншей».

– Прибыли, – объявил полковник Зайцев и первым спрыгнул на землю. Ехал он вместе с ними запросто, по-солдатски разместившись на деревянной скамье, прибитой к борту повозки. Ромка соскочил вторым, следом на притоптанный плац сошел Алекс.

Учебно-тренировочный лагерь и вправду расположился на окраине Антарии, занимая огороженную высоким забором территорию площадью в пару гектаров. Вдалеке тянулись рядами приземистые одноэтажные бараки, сколоченные из посеревших от времени досок, а с противоположной стороны от плаца зеленели брезентом армейские палатки. Похоже, будущих бойцов и впрямь наспех согнали сюда чуть ли не со всего Клондала, пытаясь разместить на любом свободном клочке земли. Никакой армейской основательностью тут и не пахло, лагерь явно формировался в спешке и суматохе.

– Мое почтение, господин полковник!

К Зайцеву подскочил молодой офицер с шевронами пехотного лейтенанта на рукаве и, вытянувшись во фрунт, лихо вскинул ладонь в воинском приветствии.

– Вольно, – отдал клондальский вариант земной команды Зайцев. – Как пополнение?

– Барахло, господин полковник, – поморщившись, ответил лейтенант. – Сплошь деревенщина. Половина «право» от «лево» не отличает, остальные и соображают-то с трудом.