– Давай сейчас, – он кивнул на окно. – У меня потом еще работа.
Мы подошли к окну и сели на широкий подоконник. Приятель отправил мне электронное письмо с прикрепленными фото и диктофонной записью. Я достал свою камеру и включил. Она делала на порядок более качественные фото, чем телефон моего друга. От нечего делать я крутил колесико настроек, и посматривал в окно. Мы были на последнем этаже с очень хорошим видом. Чуть правее находились склады компании, за ними поля. Прямо стояло несколько пятиэтажек, а за ними снова поля. Слева тоже были поля, а также трасса, ведущая из города. Я навел камеру на поля и сделал несколько снимков. Снег местами почти сошел, но в городе, в тени высоких зданий, снега было еще вдосталь.
– Я закончил, – сообщил мне Костя. – Шеф говорит, что завтра, перед отлетом, его еще можно будет встретить в аэропорту.
– Если фото не прокатят, то я в аэропорту буду ночевать, – проворчал я.
– Да прокатят, – Костя похлопал меня по плечу. – Все равно не на билборды снимок.
– Ладно, – я пожал руку приятелю, – спасибо. Иначе вообще был бы сегодня с пустыми руками.
– Обращайся, – кивнул Костя.
Я бросил еще один взгляд в окно, перед тем как идти, и замер на месте. Правее нас, над полем, показался небольшой двухдвигательный самолет. Транспортный. В полете его кренило то на правый бок, то на левый. Двигатели гудели надрывно и казалось, что иногда один из них замолкает. Я вскинул камеру и сделал несколько снимков. Самолет качнуло в сторону, и он начал заваливаться на бок. Затем пилот попытался поднять нос, но воздушное судно едва смогло сделать пологую горку и вновь направилось к земле.
– Сейчас разобьется, – прошептал мой приятель.
Все сотрудники офиса прильнули к окну, а я держал камеру наготове. Самолет начало уводить правее, но затем пилот переложил штурвал и его повело влево. Мы отчетливо видели, как он идет по широкой дуге одновременно теряя высоту. Судя по звуку один из двигателей отказал, а второй работал с перебоями. Я сделал несколько снимков, а после этого включил видеозапись. Я сопровождал самолет объективом, стараясь не терять его из виду, а делать это было легко, самолет шел вниз по предсказуемой траектории. Земля для несчастных становилась все ближе и ближе, казалось пилоты оставили все попытки что-то изменить.
Он смог отлететь от нас километра на три. Возможно пилот уводил машину от города, а может быть самолет был неуправляем и нам просто повезло. За мгновенье перед ударом показалось его второй двигатель полностью затих, а затем произошло столкновение. Самолет со всей силой ударил в землю, зарываясь носом в грунт. Крылья просто развалились от удара, а еще спустя мгновенье произошел взрыв. Я никогда не думал, что, взрыв авиационного керосина может быть таким ярким. Всем пришлось отвернуться, кроме меня. Я не смотрел на взрыв, а экран камеры смог сгладить для моих глаз столь яркую вспышку. Я даже подумал, что взорвались не баки самолета, а что-то внутри его корпуса. Вверх взметнул огненный шар, а место падения мгновенно заволокло черным дымом. Я выдохнул и выключил запись. Костя стоял с приоткрытым ртом и сжимал в руках телефон. Затем он медленно, словно отходя ото сна набрал телефон экстренной службы, но там было занято. Он не первый звонил по поводу катастрофы. Я еще раз посмотрел на место падения. Черный дым закрывал от нас остатки самолета, и лишь иногда сквозь него прорывались языки пламени. Вокруг места падения начинал сгущаться туман. Вероятно, пламя растопило остатки снега и это был не столько туман, сколько пар.
Костя вытер пот со лба и подошел к кулеру с водой, набрал немного воды в бумажный стаканчик и сделал несколько глотков. Я подошел к нему. Мне пить не хотелось, зато хотелось отправиться к месту катастрофы. В офисе стоял тихий гул от голосов впечатленных сотрудников.
– Видел такое когда-то? – спросил Костя, переводя дух.
– Ни разу, – ответил я. – Я многое видел, но такое впервые.
Я действительно «такого» не видел, но в моей работе всякое бывало, и я был не настолько впечатлен, как другие.
– Там наверно все погибли? – спросила девушка, подошедшая после нас к кулеру.
– Там точно все погибли, – ответил я утвердительно, – но это не пассажирский самолет. Иллюминаторов нет, а значит он транспортный. Погиб только экипаж.
– Как страшно, – девушка отпила воды. – Мог ведь и на нас упасть.
Я бросил взгляд в окно. С полей к нам надвигался густой туман. Ни клубов дыма, ни языков пламени, ничего разглядеть в тумане не удалось. Где-то завыли сирены скорых и пожарных автомобилей.
Читать дальше