Владимир Козюра - Я всегда буду с тобой

«У меня на работе стул хуже, чем в танке!» – подумал он.

Прямо перед ним стоял командир, который что-то рассматривал на мониторе. В левой половине танка, параллельно месту командира, находилось место наводчика, а в передней части машины – отделение механика-водителя. Он практически лежал на кресле в горизонтальном положении.

– Я и подумать не мог, что в танке столько места! Тут человек десять влезет.

– Ну да, у нас в Т-90 места для разворота нет, – отозвался сержант, не отрываясь от изучения панелей, – а тут хоть в пляс пускайся.

– Это точно! – донеслось снизу.

Наводчик повернулся к сержанту и сказал:

– Ну что? Разобрался?

– Да немного подзабыл! Тут столько всего ненужного! Жаль, Верова нет, он в этой технике ас.

– В этом танке половину стоимости составляет «начинка»! Не удивляйся! – сказал наводчик, который достал снаряд и начал заряжать пушку. – Осталось всего двенадцать зарядов, видимо, ребята с кем-то воевали.

После этих слов Виктор вспомнил глухие звуки взрывов, разносившиеся по городу, и танк, который их встретил на Московской.

– Послушайте! А нас атаковал такой же танк?

К нему повернулся сержант. Голова его была перебинтована, и на затылке бинт пропитался кровью.

– А ведь ты прав! Это такой же «Абрамс». Значит, есть вероятность встретить ещё!

– Тогда «коробка» нам точно не помешает! – его хлопнул по плечу наводчик и занял своё место за оптикой. – Давай, заводи! Часа через два стемнеет, нам надо добраться до базы!

– Так точно! – прокричал водитель. – Держитесь!

Танк развернулся практически на месте, ломая асфальт и выбрасывая куски камня далеко в стороны, и медленно поехал по улице. Следом за ним двигалась колонна бронетранспортёров.

Множество раздавленных и взорванных автомобилей, попадавшихся по пути следования, свидетельствовало о том, что танк появился на улице уже тогда, когда машины замерли и водители уснули. Всё чаще встречались полуразрушенные дома, часть которых дымилась.

– Впереди многоэтажки! – проговорил сержант, который изучал периметр по мониторам. – Машина, стоп! – прокричал он.

– Есть, машина стоп! – прозвучал ответ, и танк замер.

Сержант отстранился и достал рацию.

– Парни, приём! Притормозите! Мы двинемся первыми и, если что, примем удар на себя! Приём! Как там у вас дела?

– Приём, «Вожак», Вас понял! Колонна останавливается. Всё в норме! По какой-то причине тварей нет, возможно… – раздался треск рации, и связь прервалась. – … с наступлением ночи… они… – треск усилился.

– Приём! «Восход»? – с тревогой переспросил сержант.

– Связь пропадает, «Вожак». Помехи… – вновь треск.

Сержант спрятал рацию и вернулся к мониторам.

– Наводчик! Внимание!

– Зарядил?

– Готово!

– Внимание, залп!

Наводчик, не отрываясь от прицела, нажал на кнопку. Прозвучал выстрел, и орудие отскочило немного назад, выбросив пустую гильзу.

Танк содрогнулся, его отбросило сначала назад, а затем вперёд, и для неподготовленного человека это было достаточно резким толчком. Несмотря на то, что выстрел прозвучал приглушённо, как через надетые наушники, этого хватило, чтобы на секунду всем находящимся внутри заложило уши. Пустая гильза со звоном упала на металлический пол, и по салону разнёсся запах жжёного пороха.

Наводчик зарядил новый снаряд и отрапортовал:

– Готово!

Сержант молча смотрел в оптику на только что подбитый БТР без каких-либо знаков отличия, перегородивший им дорогу. Снаряд угодил точно в центр транспорта, горящие покрышки разлетелись в разные стороны. Машину охватило пламя, и чёрный дым, клубясь, поднимался к небу.

– Я всегда говорил, что мне для уборки мусора достаточно всего ста двадцати миллиметров, – рассмеялся сержант.

Весь экипаж вслед за ним дружно расхохотался, как будто только и ждал сигнала, чтобы разрядить обстановку и освободиться от напряжения, тревог и страхов последних часов. Лишь Виктор едва заметно улыбнулся. Мыслями он пребывал со своей дочуркой… или… нет… их больше нет.

«Да, их больше нет! – от этой мысли всё внутри сжалось так, что стало трудно дышать. – Но есть Анна!»

– Это тоже был «чужак»? – слишком громко выкрикнул он, пытаясь хоть как-то отвлечься от того, что до последних дней будет ранить его сердце.

– Так точно! – выпалил, улыбаясь, сержант. – Но не волнуйся, они нас не побеспокоят! Как твои глаза? Как тебя зовут, напомни мне!

– Виктор! Глаза лучше, не слезятся, я уже всё могу различить, но картинка не совсем чёткая.