Владимир Козюра - Я всегда буду с тобой

Он пробежал мимо брошенной техники, перепрыгнул через чью-то оторванную ногу, пытаясь не думать о том, кому она принадлежала.

Через некоторое время он остановился. Не потому, что дыхание сбилось или он устал. Он остановился вытереть слёзы, которые резали глаза и раздражали кожу щёк.

Он не позволил себе обернуться и посмотреть, что с Алёной, прекрасно понимая, что он не в силах изменить того, что её ждёт…

В небе по-прежнему беззаботно плыли «черепахи». Слёзы застилали глаза, а в горле стоял ком, который мешал говорить.

– Я прошу об одном! – прошептал он, глядя в небеса. – Помоги мне её отыскать Там! И… не оставляй её одну, она боится… очень боится одиночества и темноты, – его голос оборвался, и на мгновение Миша закрыл глаза: – Прости меня, Алена, мой ангел!

Он вытер слёзы и ещё быстрее бросился бежать. И теперь Миша, командир отряда «Возмездие», точно знал: любовь – это не слабость. Это огромная сила, которая даётся не каждому, и именно она делает нас НЕПОБЕДИМЫМИ.

Виктор стоял, повернувшись спиной ко входу в перевёрнутый бронетранспортёр. Он часто дышал, сжимая дрожащими руками автомат. Из которого только что убил своего первого монстра.

Он стоял и не понимал, что произошло. Всё, случившееся несколькими мгновениями раньше, память удивительным образом зафиксировала фрагментарно, напрочь стерев часть информации: вот чудовище с диким рёвом бросается на него, яркая вспышка, и вот уже оно, мёртвое, лежит у его ног…

Сквозь множество отверстий на спине мутанта сочилась чёрная пузырящаяся жидкость.

Мужчина развёл руки в стороны и внимательно осмотрел себя. Ни царапины!

«Как это произошло? – недоумевал Виктор. – Может, стрелял не я? Хотя нет, ствол дымится».

Раздавшийся грозный рык отвлёк мужчину от его мыслей. Он резко обернулся и увидел ещё одного мутанта, который медленно появлялся из дыма.

Сначала высунулась морда существа. Она успела покрыться тёмным налётом, а густая растительность на щеках и шее чудовища увеличивала сходство с диким зверем. Мутант полностью вышел из дымовой завесы и с любопытством уставился на растерянного человека.

Монстр был одет в изодранную ярко-голубую рубашку, ткань которой плотно облепила неестественно раздувшиеся мускулистые лапы. Все пуговицы были вырваны, и рубашка, распахнувшись на груди, не скрывала жёсткой чёрной шерсти, полностью покрывавшей торс. Ткань джинсов оказалась более прочной и пока выдерживала напор быстро растущей мышечной массы.

Монстр поднял морду вверх и его широкие ноздри зашевелились, втягивая воздух. Пасть раскрылась, обнажая множество белоснежных клыков, которые удивительно контрастировали с почерневшей кожей морды. Липкая слюна по торчащим клыкам медленно стекала на землю.

Монстр ещё раз зарычал, собираясь броситься на свою жертву, и тут прогремел выстрел…

Голова чудовища разлетелась на множество кусков плоти и костей. Облако чёрных брызг заблестело под лучами солнца и причудливо окропило землю вокруг мутанта.

На месте головы остался уродливый пенёк, из центра которого фонтаном вырывалась чёрная жидкость, вылетая высоко вверх и густыми потоками падая на такой же чёрный асфальт.

Ноги монстра подкосились, и он рухнул на колени, а затем повалился на землю словно мешок, набитый мусором.

От выстрела Виктор машинально присел и направил автомат на мутанта. И лишь когда тело упало замертво, он привстал, пытаясь собраться с мыслями.

«Надя!» – мысли бешеным потоком понеслись в голове. Перекинув автомат через плечо, Виктор бросился к транспорту, не думая больше ни о прозвучавших выстрелах, ни о тех, кто их произвёл.

Оказавшись внутри броневика, Виктор устремился к груде человеческих тел, придавленных упавшими предметами.

Один из снарядов уничтожил кабину, и через образовавшийся проём клубами прорывался едкий дым, он мешал дышать, разъедал глаза. Но Виктор заметил её сразу – детскую ручку, видневшуюся из-под обломков.

– Анюта! Милая! Я… я сейчас! – отложив автомат, он торопливо, но осторожно принялся разбирать завал, скрывавший девочку. Коробки, ящики, тела… Он исступлённо стягивал, сталкивал, отбрасывал всё, что мешало добраться до ребёнка, мысленно убеждая себя, что всё это нагромождение подобно куполу укрыло тело дочери, не раздавив его, а, наоборот, защитив от осколков снарядов. Абсолютная уверенность в том, что иначе быть не может, и ощущение, что кто-то помогает и всячески пытается спасти его и семью не покидали, пока он не достиг цели.