Агата Бариста - Двуглавый Юл и Корректор Судьбы

Услыхав такое заявление, головы Юла переглянулись. Одна и та же мысль посетила их одновременно: дело дрянь. Медного гроша не дал бы Юл за жизнь единственного обладателя тайны Богомола Панды. Однако, подозревал он, отказ правителю Хррр в простом пиратском общении мог укоротить его жизнь еще быстрее. Ничего не оставалось делать, как выслушать откровения правителя.

– Глупый я тогда был, что и говорить, – так самокритично начал Аднап Ломогоб, он же, по его утверждению, Богомол Панда, – глупый и жадный. Предвкушение награды затмило мне разум. Хотя можно было догадаться, чем все закончится, парни никогда не умели держать язык за зубами…

– …Я умею, – вставил Юл, но Богомол отмахнулся серебряной клешней и продолжил:

– С таким рабом, как чудо-доктор Итай-Итай, я сам бы мог купаться в роскоши. Но вместо того преподнес драгоценного доктора Великому Спруту на блюдечке с голубой каемочкой. Впрочем, каждый из команды получил весьма щедрое вознаграждение, включающее портрет Великого Спрута в пудовой золотой раме, а лично мне, как капитану, был пожалован еще и астероид. Мы праздновали удачу всю ночь, а потом я вышел на задний двор трактира, чтоб освежиться, и нашел Пятнистого Дика, своего боцмана, с двенадцатью кинжалами в головогруди. Прежде чем испустить дух, Пятнистый Дик успел прохрипеть, что на него напали подручные Великого Спрута. К утру из всего экипажа в живых оставался только я, и земля Планеты Негодяев горела у меня под ногами.

Правитель Хррр прервал повествование, чтобы закинуть в пасть кубик каменного угля. Отрешенно похрумкав, он осведомился:

– Приходилось ли тебе, Двуглавый Юл, отрывать самому себе клешню? Нет? И не пробуй!.. – он передернулся всем туловищем. – Однако клешня, оставленная на городской свалке, сыграла свою роль. За мной и моим экипажем охотилось несколько команд, и каждая решила, что с Богомолом Пандой разделался кто-то другой. Но куда, думал я, деваться теперь? Глаза и уши Великого Спрута, этой Великой Скотины, были повсюду. Поразмыслив, я пробрался в порт и угнал старый баркас, чтобы спрятаться там, где меня никто не стал бы искать, – на только что подаренном астероиде. Понятное дело, что подарок ничего из себя не представлял, иначе Великий Спрут нипочем бы с ним не расстался, поэтому я был уверен, что про него забудут. Так оно и вышло. Я сел на астероид и проторчал с неделю на баркасе, опустошая обнаруженную на борту бочку дрянного метилового спирта, оплакивая потерянную клешню и проклиная самого себя за глупость. Через неделю я опух, из зеленого сделался черным и уже начал было покрываться щетиной, как тарантул. Но тут бочка опустела. Я выполз поразмять ноги, отошел от баркаса на несколько шагов и провалился в какую-то дыру – астероид оказался полым.

Внезапно Богомол произнес «минуточку», поднялся, подошел к окну и смахнул с подоконника большую вазу с цветами. Ваза разлетелась вдребезги, вода разлилась по ковру. Потом правитель Хррр взялся за портьеру и высморкался в парчу. «Эх, хорошо!» – с чувством сказал он, после вернулся в кресло и спросил Юла как ни в чем не бывало:

– А скажи, Двуглавый Юл, слыхал ли ты легенду о Странниках?

– Кто ж не слыхал…

– И что думаешь?

– Сказки. – Юл перекатил сигару из одного угла рта в другой. – Великие пираты древности, кочевавшие от планеты к планете и захватившие полгалактики? Куда они тогда делись, такие могущественные?

Куда делись Странники, Богомол Панда не знал, но был убежден, что внутри астероида нашел их корабль. Каменная оболочка оказалась искусной маскировкой, а дыра, в которую он провалился, возможно, являлась вентиляционной шахтой. Или ловушкой для богомолов. Или чем-нибудь еще – в дальнейшем Богомол убедился, что пути Странников неисповедимы.

Вероятно, никто не смог бы проникнуть внутрь корабля, но, упав с большой высоты, Богомол сильно расшибся. Лежа на камнях, он повернул голову и увидал престранное сооружение, впрочем, отдаленно напоминавшее некое средство передвижения. При попытке подняться он потерял сознание, а очнувшись, обнаружил себя внутри пустого помещения без окон и дверей, где по стенам скользили странные картины, постичь смысл которых было невозможно. Чувствовал себя Богомол довольно сносно и, к своему изумлению, обнаружил, что, пока валялся в беспамятстве, на место оторванной клешни ему вживили протез-трансформер. (Юлу еще раз продемонстрировали серебряную конечность и превращение ее то в ножницы, то в гаечный ключ, то в дисковую пилу.) Некоторое время Богомол вел себя смирно, изучая возможности трансформера и ожидая появления хозяев, но быстро утомился, превратил клешню в боевую секиру и рубанул крест-накрест по одной из стен. Стена задрожала и опала. Он вывалился в образовавшийся проем и очутился в длинном коридоре.