Андрей Иванов - Архелоги. Деревня. Полный вариант.

- И что ты теперь от него всю жизнь будешь бегать? Убить тебя - отец не даст. А если дядя Семен и поколотит тебя, то только в сердцах.

И, Джек, решив, что чему быть того не миновать, направил свой катер к причалу. Бросив конец, который мелкие мальчишки, крутившиеся под ногами, тут же закрепили, он повернулся к дяде Семену. Тот, молча смотрел на Джека, только крупная слеза в уголке глаза набухала, потом сорвалась и потекла вниз по щеке.

- Джек, я в раздумьях, - глухо проговорил Семен, - убить тебя или пожать тебе руку.

- Но, - он помедлил, - наверно, надо руку жать. Иди ко мне, - не выдержал Семен, и раскинул руки, - ты спас мне сына!

Джек с облегчением рванулся в его объятия. А кузнец- то мог ведь и по морде зарядить. Да и убить мог - за то, что искалечил единственного сына, которому теперь не быть кузнецом. И никто бы не осудил его. Но Семен выбрал правильное решение. Отпускал сына он сам и знал, что с полей иногда люди не возвращаются. Кое-кого вообще не нашли, а кого-то нашли через год. В виде обглоданных костей. Хорошо, рядом валялась лопата, по ней и узнали ее хозяина. Так что сын можно сказать легко отделался. Джек принял в тот момент правильное решение и тем спас его сыну жизнь. И это главное. Ну и пусть, что без руки - зато живой. Между тем Семен продолжал:

- Джек, у меня был один единственный сын, мой наследник и будущий кузнец, как и я, - Джек опять замер, - а теперь.... Теперь у меня их - два! Я благодарен тебе за то, что спас Семена от неминуемой смерти и при всех, - он оглядел толпу, - называю тебя своим сыном!

Джек был совершенно растерян - он был готов к тому, что дядя Семен убьет его, ну или, в крайнем случае - искалечит, потому, как удар у кузнеца был поставлен, а тут такой неожиданный поворот событий.

Он просто стоял и молчал, не зная, что сказать.

-Джек, я специально подождал тебя, а теперь сам понимаешь, мне надо идти к доктору. Поэтому, думаю, мы еще поговорим, а сейчас побегу! - с этими словами Семен развернулся и на самом деле припустился вверх по склону, в сторону дома дяди Ра.

Дядя Жора тут же продолжил разговор:

- Когда подходили к деревне, я по рации связался с Семеном, благо дело, частоту, на которой он сидит, я знал, объяснил ситуацию, а то он бы точно убил тебя сгоряча. Но он, как ни странно, понял сразу, что выбора не было. Сам сбегал к доктору, чтобы тот все приготовил к нашему приезду, организовал соседей, которые помогли отнести носилки. Молодец, Семен! Мужественно принял известие. Так - теперь неприятная новость. Завтра в деревню прибывает ревизор! Я надеюсь, вы помните, кто это и зачем он к нам приезжает? Поэтому, давайте сейчас быстро садимся обратно в катера и перегоняем их к нашему причалу. А дома надо все обсудить. Ко мне еще сейчас подтянуться мужики. Ты Джек тоже можешь присутствовать, ведь ты будешь представлять свою семью, - добавил он с грустной улыбкой.

Все поняли это как окончание разговора и призыв к действию, тут же сбросив рюкзаки обратно в катера, развернулись и отправились на причал семейки Адамс. Там их уже встречала тетя Тамара со слезами на глазах.

Но едва она встретилась глазами с мужем, слезы тут же высохли и она, просто прижимала всех по очереди к своей груди.

-Живы! - вот и все что она смогла выговорить, слезы которые она сдерживала, душили ее. Но дядя Жора умел направить мысли жены в нужное русло.

- Мать! Ты нас сегодня кормить будешь? - рявкнул он и ее мысли потекли в нужном всем направлении.

- А что стоите здесь, как неживые? Долго я вас ждать буду? Все уже давно готово! - у Тамары характер тоже будь здоров, и стоил дяди Жориного.

Дети поняли, что скандала и слез не будет, помыслы матери свернули на проторенную дорожку о кормежке детей и, забрав рюкзаки, потянулись к дому. Там тетя Тамара почувствовала себя полноправной хозяйкой и погнала всех, включая мужа, мыть "морды лица" и руки. И когда все умытые уселись за столом, она торжественно поставила на стол принесенную из кухни фарфоровую супницу с наваристым борщом. Надо сказать, что супница эта была получена ей в приданое. Доставалась хозяйкой по особо праздничным случаям и банда поняла, что для матери сегодня именно такой день. Они вернулись, живы и здоровы, пусть Семен и пострадал, и его жалко слов нет, но ее кровиночки остались целы и это для матери - главное. Такой здоровый материнский эгоизм. Потом достала из буфета фарфоровые же тарелки и ставила перед каждым, наливая до краев супу. Ребята, переглянувшись вопросительно между собой, уставились требовательно на отца. Тот лишь нахмурил брови, и они поняли, что ответа на вопрос, в честь чего такой праздник, они не получат. Но когда мать разлила всем борщ и села рядом, Георгий ей тонко намекнул: