Юрий Уленгов: Без срока давности

Бросив пленника на землю, Стерх перевернул его носком ботинка на спину, вскинул револьвер, и прострелил бандиту оба локтя. Авось не напакостит, с перебитыми суставами-то.

Зашвырнув Полоза в фургон, он прыгнул за руль, и повернул ключ зажигания. Вопреки опасениям, двигатель подхватился сразу. Лихо развернувшись, Стерх вырулил на главную улицу поселка. Вслед ему протарахтела короткая очередь. Раздуплились, блин!

Нельзя было так! Нужно было со стражей договориться все-таки, согласовать! Но было крайне мало времени. Вдруг бы гадюка эта почуяла неладное, и свалила? А по опыту Стерх знал, чем оборачивается сотрудничество с местечковой стражей. Ничем, кроме трупов, это не заканчивается.

Ну, а теперь на нем висит применение длинноствола в городе, вторжение, да еще и про таверну хозяин теперь однозначно настучит! И слушать не станут, что из дробовика он только дверь выбил, а в таверне разбойника хватал. Пока разбираться будут, что угодно случится.

Ну и пусть.

Впереди уже была видна суета на Восточных воротах. Кто-то бегал, отдавал приказания, зажигался свет. Ого, сколько стражи туда нагнали! Ждут, когда он остановится. Ага. Ждите.

В одном сержант на Западных воротах был прав. Его грузовик в утиль сдавать еще рано, несмотря на невзрачный внешний вид. Этот внешний вид на Базе неделю делали. По спецзаказу. Стерх хищно улыбнулся, и до упора вдавил педаль газа.

Фигуры с оружием, перекрывшие дорогу, едва успели отскочить по сторонам, когда передний бампер автомобиля, усиленный стальной балкой, четко посередине врезался в ворота, ломая засов, и выворачивая створки. Лобовое стекло покрылось трещинами, но выдержало. Фургон, подсвечивая дорогу одной уцелевшей фарой, вырвался на простор Великих Пустошей, сопровождаемый отборной руганью и треском очередей.

— Ну что, живой еще? — Стерх выдохнул струю густого папиросного дыма прямо в лицо атаману. Тот что-то захрипел.

— Ладно-ладно, не придуривайся. Раз от шока не сдох, значит, дотянешь. Я тебя хорошо перевязал. И раны обработал. Сепсиса не будет, не боись.

— Куда. Ты. Меня. Везешь. — Атаман выговаривал слова раздельно и очень разборчиво, пристально глядя в глаза чистильщику.

— О! тебе там понравится, гарантирую! — Стерх хмыкнул, и глотнул воды из фляги. — Будешь?

— Куда. Ты. Меня. Везешь. — Опять сказал-спросил атаман. Его глаза при этом так и буравили чистильщика.

— Тю. Ты что, тупой? Понравится тебе там, говорю!

Чистильщик выглядел действительно озадаченным. Вдруг он со всего маху хлопнул себя по лбу.

— А! Понял! Ты ж телепат, ты меня гипнотизируешь сейчас, да? Вот, хорошо, что ты напомнил! А то я забыл уже! Сейчас, погоди.

Стерх нырнул в кабину, порылся там и через минуту вернулся.

— Я, друг, к воздействиям ментальным нечувствительный. — Проговорил Стерх, обламывая кончик у стеклянной ампулы, и набирая в шприц розоватую жидкость.

— Мне, когда эти штуковины присобачили — Чистильщик выразительно постучал по композиту протеза — так в башку какую-то свою микросхему засунули. Чтобы управлять ими, значит, протезами-то. И чегой-то там повредили, коновалы безрукие. Но я не в обиде. Башка нормально функционирует, только вот внушения ваши мутантские на меня не действуют. Нормальный побочный эффект, да? — Не дожидаясь ответа разбойника, Стерх продолжал.

— А вот те, кто по пути нам встретиться могут — вот за них я не ручаюсь. Так что ты, давай, поспи немного. Ехать нам далеко, заодно и отдохнешь. — с этими словами, чистильщик воткнул в плечо разбойнику шприц, и, не особо церемонясь, быстро ввел лекарство. Когда он закрывал дверь фургона, Полоз уже спал. Ну и отлично.

Как только Стерх остался один, вся напускная веселость с него сразу же слетела. Холодная рука, сживавшая сердце, будто усилила хватку. Сглотнув тугой комок, и проведя правой рукой по лицу, стирая произвольные слезы, чистильщик забрался в кабину.

Двигатель мерно пел свою песню, укатанная грунтовка серой лентой ложилась под колеса, Стерх, выставив локоть в окно, дымил папиросой.

Сомнений не было. Он поступал правильно. Да, можно, конечно, проделать с уродом то же, что он проделал с Каем. Но смысл? Ведь сделав это, Стерх и сам станет еще ближе к той черте, которую старался не перешагивать. Насколько он к ней близко — он почувствовал еще там, на Западных воротах. Когда ему вдруг остро захотелось располосовать стражников, заставляющих его тянуть время, очередями из «Питбуля». В гостинице, когда хотелось вбить в стойку тупую морду служки. В таверне, когда указательный палец на спусковом крючке револьвера, направленного на кабатчика, так и чесался. Когда хотелось раскатать весь этот поселок по бревнышку, крушить всех, кто посмеет стать на его пути. Почувствовал — и испугался. Испугался, что не сможет вернуться назад. Что на той стороне он окончательно потеряет свою душу. Мертвых не вернуть страданиями их убийц.