Марат Гайнуллин - Странствия Рашида. Тайна Фирюзы

Три часа – это много иль мало,
показался вот берег вдали,
загребаю руками устало —
видно силы меня подвели.
Вот и мель, на волне прокатился,
распластался над нею «доской»,
дна коснувшись, душой воспарился —
встал на ноги, иду, я живой!

Разливается в мышцах усталость;
руки, грудь мне сдавило свинцом.
Тошнота охватила, подкралась,
через силу иду нагишом.
Мне б добраться, дойти до засидки;
ясно кустики вижу – мой дом,
чтоб, одевшись, свернуться улиткой,
сном забыться на месте сухом.

Но как только я вышел на берег,
двое вышли ко мне из-за дюн.
«Богомол» 1 1 «богомол» – границу побережья ох-раняли 2-х метровые роботы-насекомые. направляет «дейтеринг» 2 2 «дейтеринг» – оружие, стреляющее «иноматериальным дейтерием», заговорённым колдовскими молитвами: ноги становятся свинцовыми тумбами, в глазах мотыльки, а в голове розовый туман. —
он стрелок колдовской – кот-баюн.
Капля та необычно тяжёла —
разливается тяжесть в ногах,
я застыл, пораженный и квёлый —
нет свободы движений в руках.

Вызывают по рации «ящик»,
и пакуют меня как бревно.
Только помню: летел в небе «ящур» 3 3 «ящур» – воздушный патруль береговой охраны, похожий на дракона. ,
но «в башке» было мне всё равно.
Привезли в зал холодный и серый —
«тараканы» мне ставят клеймо…
я не вскрикнул, хоть был и несмелый
будто видел всё как бы в кино.

А потом повезли на каталке
по туннелю, где сырость и гниль,
и в каморку забросили «скалкой» —
будто был я какой-то утиль.
Только стало вдруг так нестерпимо —
разлилась боль гадюкою злой.
Смерть казалась мне неумолимой —
я стонал и вопил: «Отче мой!» 4 4 «Отче мой!» – герой играл роль кающегося грешник, выкрикивая в искаженном виде молитву Иисуса «Отче наш». .

День второй, а всё те же вопросы:
«Где твой труп… Говори поскорей!?»
Дым в лицо от его папиросы,
и иголки под корни ногтей.
Всё твержу о своём завещанье:
– Труп сожгли… Пепел в море… в волнах, —
улыбаюсь, не выдам страданья,
сам же силюсь до хруста в зубах.

И опять зависает томограф —
не поймёт, где же правда, где ложь,
ретуширую, словно фотограф,
и меня просто так не возьмёшь.
Прошлой ночью, во сне, мой учитель