Дайана Рофф - А печаль холод греет

Там, наверху, всё по-другому.

Звук скорой помощи – кто-то умирал. Сирена пожарной – кто-то вновь горел. Машины рассекали воздух, стояли на светофорах и снова ехали – к родным, на работу или спасать погибающих. Сейчас, спустя столько лет вполне мирной жизни, люди вновь стали массово умирать. Зима – худшее время, когда всё это могло произойти, но судьба к человечеству никогда не была благосклонна. Сколько бы людей ни молилось, их вновь и вновь поливали гнилью и грязью, как бездомных бешеных псов. Пинали, обзывали и покидали.

На, умрите в собственной ничтожности.

– Бесполезно! Всё это бесполезно!

Истеричный голос Олин я узнала сразу же и, распахнув глаза, увидела её, выходящую из большой красивой церкви. Следом за ней тут же шёл Джозеф, а немного позади уныло плёлся Хэмфри. Все хорошо одеты: тёплые куртки, высокие меховые ботинки, толстые шапки и обязательно перчатки на руках. Во всём этом, конечно же, постарался Джозеф, который всегда внимательно следил за тем, как одевались его маленькие родственники: так и представлялось в голове, как он упорно одевал, несмотря на все протесты и конфликты. В этом он был похож на меня – такой же упрямый, решительный и самоуверенный. Порой за это хотелось его любить ещё сильнее – хотя куда сильнее? – но в то же время это неимоверно раздражало.

Всегда так с человеком – его то и дело бросало из крайности в крайность.

– Ничего не бесполезно, – мягко, но одновременно твёрдо заверил сестру Джозеф. – Ты же знаешь, нам всегда помогают такие маленькие походы в церковь. Может, в мире и не становится всё сильно лучше, но на душе становится чище. Разве ты сама не чувствуешь?

– Нет, конечно! – воскликнула Олин, взмахнув руками. – Не хочу я ничего чувствовать! Зачем, когда мне нужна нормальная материальная помощь? Я всего лишь хочу стать красивее и богаче, разве это так трудно сделать Богу, раз он всемогущ? Видимо, да! Или он помогает только душевно?

– Чистая душа делает человека красивее, – спокойно ответил парень.

– Да плевать мне на это! – топнула ногой его сестра, ещё больше раскрасневшись от злости. – Я хочу здесь и сейчас! Я не хочу ждать, чтобы там якобы полностью очиститься, чтобы стать красивее, я хочу, чтобы мои молитвы исполнялись сразу же! Иначе зачем это делать, если тогда всё будет бесполезно?

– Олин, – Джозеф осторожно, но крепко взял её за руку и остановился вместе с ней, – я понимаю, ты вся на нервах, от тебя ушёл парень, ты сильно ранена изнутри, но это не повод терять надежду, понимаешь? Молитвы Богу – это не только просьба что-нибудь исполнить, это высказывание своей боли, своих страхов, своей радости. Это моральная опора, поддержка, которую тебе может никто и не дать, даже я. Это надежда, которую можно почти что ощутить, стать к ней максимально близко, что её можно будет почти увидеть. Это не только очищение души, снятие с себя грехов, признание своих ошибок – это принятие себя таким, какой ты есть, со всем добром и злом в тебе. Ты можешь либо осознать это, встать с колен и попытаться стать лучше, надеясь на то, что хотя бы Бог это увидит, либо можешь и дальше топтаться в грязи и взирать отвращение не только Бога, но и всех. И даже самого себя.

Девочка ничего не ответила, но и не задумалась над его словами: просто резко отвернулась от него и встретилась со мной взглядом. Джозеф проследил за тем, куда смотрела его сестра, и облегчённо улыбнулся, когда увидел меня. Я так же почувствовала лёгкость, словно только что сходила с ними помолиться: Джозеф почти каждое воскресенье водил детей в церковь, чтобы «очиститься». На самом деле, я не знала истинную причину того, почему он стал верующим, ведь его душа, на мой взгляд, была самой чистой из всех, кого я знала.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Колдстрейн на английском языке будет «Coldstream», что переводится как «холодный поток».

Последние слова Владимира Набокова, писателя. Кроме литературной деятельности, Набоков интересовался энтомологией, в частности – изучением бабочек.