Руслан Мамедов - Малое Солнце

«Жаль, что никакая стюардесса не предложит пристегнуть ремни и испить бокал изысканного шампанского, – подумал Джейдер. – А я бы не отказался от такого сервиса. И чтобы она была в бикини, а лучше голая, эта стюардесса, или как там ее… Стюардесса… шампанское… Какое еще шампанское? В условиях слабой гравитации, как на Каллисто, газированные напитки – не лучшее решение. По понятным причинам. Проклятье! Похоже, мелатонин уже начал действовать…»

Маленький корабль бесшумно рассекал пространство, скрытое во всеобъемлющей громаде космоса. Здесь, вдали от Солнца, казалось, все застыло в холодном сне, теряя привычный уклад знакомой Вселенной. Все было чужеродным и отталкивающим. Среди серых, безжизненных тел и гнетущей пустоты лишь Юпитер обладал достаточной гравитацией, чтобы притягивать к себе внимание. Его смертоносные потоки радиации, словно щупальца, устремлялись в космос, отравляя все ближайшее пространство. Ярко-оранжевый ореол пылал огнем по контуру его диска, теплыми бликами отражаясь на корпусе корабля. Юпитер. Могущественный гигант, самая большая планета Солнечной системы, заменившая само Солнце для колонии и всего окружающего мира. Его радиационный пояс уходил далеко за пределы самого Юпитера и окутывал почти все крупные спутники, кроме, пожалуй, Каллисто, который и стал пристанищем для робкой колонии человечества. Ганимед находился на самом его краю, а уж Европа, и тем более Ио, просто кипели в самом пекле радиоактивного зарева. Здесь, среди мертвых планет враждебной среды, колонисты посеяли робкие зачатки жизни. Космос. Огромный мир пустоты, который человек ценой тысяч умов наполнил смыслом. Человек как инструмент, как единственный вид, способный к рефлексии и позиционированию себя в окружающем мире. Человек как способ природы изучить и понять саму себя. Я – человек, и я одинок на своей Земле или в маленьком корабле… Какая разница. Какая разница, где…

Разряд! В одно мгновение безумный вихрь вышвырнул Джейдера из глухого забвения.

– Доброго пробуждения, Джейдер Вакрой.

Головокружение и чувство полной дезориентации в пространстве после нейроталамуса длится недолго. Тем не менее им посвящены сотни сравнений, не похожих друг на друга. Единственное их сходство в том, что ни одно из них не возможно без применения нецензурной лексики.

Сфокусировав зрение, Джейдер начал различать объекты окружения в размазанной каше. Сначала каплю воды, плывущую перед его глазами, потом бортовую панель, кнопки, все на прежнем месте. Он был в кресле, в кабине прыгуна. К лицу прилегала прозрачная кислородная маска. Три дня пролетели как одна секунда, и, кажется, все хорошо. Джейдер повернулся к пульту управления, чтобы убедится в этом.

– Система жизнеобеспечения в порядке, состав атмосферы в норме. Давление 0,4 атмосферы, стабильное. Десатурация – ВЫПОЛНЕНА.

Джейдер глубоко вздохнул. Корпус цел, воздух не утекает через щель в холодный космос, и в конкретный миг ему ничто не угрожает. 56 минут назад, на скорости 2,8 километра в секунду, он вошел в зону влияния Ганимеда по гиперболической траектории, затормозил и скорректировал наклонение. Через девять минут очередной тормозной импульс направил корабль на посадку. На этом хорошие новости заканчивались. Связь с внешним миром напрочь отсутствовала. Антенна, наведенная на Каллисто, ловила белый шум. Спутники на орбите Ганимеда тоже не проявляли признаков жизни.

Джейдер отстегнулся от кресла и оттолкнулся прочь от бортовой панели. Отсутствие связи – проблема серьезная, но второстепенная. У человека, пролежавшего три дня в медикаментозном сне, есть проблемы поважнее, требующие немедленного разрешения. Точнее, этих проблем было четыре, по порядку убывания важности: ссать, срать, пить и жрать. Справив первостепенные нужды, он запустил руку в контейнер и с жадностью начал чинить разбой местных съестных запасов. Надежда найти что-то вкусное среди того, что колонисты по обыкновению называли едой, пока еще была жива.

– Гуляш с картошкой и кофе, – снисходительно оценил добычу Джейдер.

Наверное, его критика была несправедлива по отношению к еде. Для нечеловеческих условий дальнего космоса она была вполне человеческой. Картошка была что ни на есть обыкновенной картошкой. Ничем не хуже марсианской! Те жирные кусочки, именуемые мясом, тоже были ничего, если забыть, что это было не мясо. Личинки мясных мух, в отличии от высших млекопитающих, были совсем неприхотливы. Несколько биопитомников при минимальных затратах пространства и энергии были способны накормить колонию бесценным протеином. Белковые фибры и паста на выходе разлетались как горячие пирожки. Главное было научиться отключать воображение во время еды.