Рэй Брэдбери - Механический хэппи-лэнд (сборник)

Он не помнил, сколько это продолжалось. Вереница дней и ночей слилась в его памяти воедино. На его небритом лице отросла бородка, а затем перестала расти. Сколько времени прошло? Сколько же?

Раз в сутки, после приема пищи, ему опускали трубу, вакуумировали камеру, убирая отходы. Однажды, спустя долгое время, ему прислали книгу, но только и всего.

Отныне о нем заботились роботы. Очевидно, люди решили не тратить время на своего узника. Роботы приносили еду, чистили маятниковую камеру, смазывали механизмы, трудились без устали с рассвета до багрового заката. В таком темпе это могло продолжаться веками.

Но однажды Лейвиль взглянул на город и горожан, размытых взлетами и падениями, и увидел, как по небу клубами расползается тьма. Городские ракетные корабли, бороздившие воздушное пространство на столпах алого пламени, с перепугу беспомощно заметались в поисках убежища. Беззвучно крича, люди хлынули врассыпную, как вылитая на кафель вода. Черные инопланетные гады плюхнулись наземь огромными студенистыми комками, высасывая жизнь из всего сущего. Сбиваясь в кучи, они облепили собою все вокруг, мгновенно взгромоздились лоснящейся массой на маятник и верхний корпус, крутящиеся колеса и гремучие недра стального творения – бывшей Машины Времени. Спустя час они растворились за горизонтом и никогда больше не появлялись. Город вымер.

Вверх и вниз. Лейвиль продолжал свое путешествие в никуда в своей тюрьме, и странная ухмылка застыла на его устах. Через неделю или более до него дошло, что он – единственный выживший на Земле человек.

Он испытал вспышку ликования. Это была его победа! Маятник, уготованный ему в качестве тюрьмы, спас его от верной гибели!

Вопреки вторжению черных полчищ, день за днем роботы приходили и работали: еженедельно, приносили еду, ремонтировали, проверяли, смазывали, чистили. Вверх и вниз, вперед и назад – МАЯТНИК!

…должно быть, прошло еще тысячу лет, прежде чем в небе над мертвой Землей снова забрезжила жизнь. Серебристая пуля из космоса выпала из облаков, оставляя за собой шлейф пара, и зависла над мертвым городом, в котором лишь горстка роботов выполняла свои обязанности. В сгущающихся сумерках мерцали огоньки столичного города. На пандусах появились новые автоматы, словно пауки на крученой паутине, снующие, проверяющие, смазывающие, работающие в безупречном механическом стиле.

Существа из инопланетного корабля обнаружили часовой механизм и маятник, качающийся вверх-вниз, вперед-назад, вверх-вниз. Роботы по-прежнему заботились о нем: смазывали, чинили.

Тысячу лет качался этот маятник. Его диск был изготовлен из стекла, но теперь, когда роботы опускали в него по трубе еду, она оставалась нетронутой. Затем выдвигалась вакуумная труба и вычищала камеру, высасывая всю еду.

Взад-вперед. Вверх-вниз.

Внутри маятника пришельцы увидели нечто. Припав к стеклянной стенке камеры, личина на выбеленном черепе таращилась пустыми глазницами на город и загадочно ухмылялась, обнажив безгубый оскал.

Взад-вперед. Вверх-вниз.

Явившиеся из пустоты остановили маятник и раскололи стеклянную капсулу, чтобы извлечь скелет. И в мерцании звезд череп продолжал таинственно ухмыляться, как бы осознавая одержанную победу. Победу над временем.

Узник Времени – Лейвиль действительно совершил странствие сквозь века.

И его странствие подошло к концу.

– Жара – куда ни шло, – говорил незнакомец, – а вот вла…

Он так и не закончил свое послание. Вальдо врезал ему и сбил с ног.

– Ненавижу штампы! – гаркнул он, возвышаясь над поверженным незнакомцем. – Ну, почему, черт побери, нельзя изъясняться своим, живым языком?! – Засим он развернулся и потопал по улице, бурча себе что-то под нос.

– Привет, Саммерс! – послышался чей-то голос.

Вальдо Саммерс взглянул вниз и узрел раскрасневшуюся одутловатую физиономию, возникшую из канализационного люка. Это же Том-водопровод- чик.

– Ну и пекло! – ухмыльнулся Том, вылезая из люка.

Вальдо приступил к действиям: Том неожиданно получил прямой удар в лицо и исчез в люке.

Поглощенный насильственными замыслами, Вальдо заспешил по улице, строя дикие фантазии.

Вскоре он заметил, что его преследует полицейская машина.

– Итак, – сказал судья. – Это весьма тяжкое деяние, Саммерс: разгуливать по Главной улице и колошматить людей среди бела дня.

Вальдо взглянул на судью и затряс головой: