Андрей Васильев - Файролл. Снисхождение. Том 1

– А вас как зовут? – спросил у него я. – Нехорошо получается – вы мое имя знаете, я ваше – нет.

– Стас, – юноша остановился, повернулся ко мне и протянул руку. – Стас Ватутин.

– Ватутин, – я пожал его крепкую ладонь. – Знакомая фамилия.

– Вы знакомы с моим старшим братом, – пояснил мне Стас. – Он тоже здесь работает.

Ну да, точно. Как раз в тот день, когда меня били и возили в милицию, я и видел его, Ватутина-старшего. Он этих двух гавриков ко мне на очную ставку доставлял.

– Пришли. – Стас остановился около одной из десятков безликих серых дверей и постучал в нее костяшками пальцев.

Она немедленно открылась, и я увидел Азова – без пиджака, с ослабленным узлом галстука и с сигаретой в зубах. Типажности добавляла наплечная кобура, из которой виднелась рукоять пистолета немалых размеров и, надо думать, такого же калибра. Я в оружии не спец, но это явно была непростая машинка, возможно даже сделанная на заказ.

– О, Киф, – Азов протянул мне руку, одновременно с этим выходя в коридор и прикрывая дверь. – Наконец-то. Заждались мы тебя, дружище. Сигарету?

Он запустил руку в карман штанов и достал оттуда помятую пачку «Лаки Страйк».

– А тут курить-то можно? – я повертел головой. – Пепельниц нет, ковры кругом. Не наругают нас?

– Это мой этаж, дружище Киф, – и Азов, непривычно бодрый, не сказать – веселый, хлопнул меня по плечу. – Здесь мои владения и только я тут решаю, что тут и как. Так что кури смело.

Я вытянул сигарету из пачки, Азов щелкнул зажигалкой.

– Ну? – он глянул на Стаса.

– Часы использовал, – бесстрастно ответил тот. – А все остальное делал неправильно.

– Что же ты? – укоризненно сказал мне Азов. – Ай-яй-яй!

– Чего опять не так? – возмутился я, плюнув на условности и стряхивая пепел на ковер.

– Почти все не так, – Азов ухватил меня за ухо. – Почему куда-то пошел с незнакомым человеком? Почему мне не позвонил и не уточнил – посылал я кого-то тебя встречать или нет? Почему не остался в холле, где есть люди и охрана? Когда взрослеть и умнеть будем?

– Кто подставил кролика Роджера? – в тон ему проорал я. – Как закалялась сталь?

Ухо Азов отпустил. Кстати – больно было, его пальцами гвозди забивать можно.

– Тьфу на тебя, Никифоров, – сообщил он мне. – Сам подставляешься постоянно, а потом на меня все шишки валятся. Нет, в моем хозяйстве тоже сквозит, что греха таить, но ты – это вовсе стихийное бедствие.

– Я специально так поступил, – затянулся я сигаретой и завертел головой. Пепел – пеплом, но чинарик на пол бросать не хотелось. – Если бы Стас был вражиной, мы бы его на живца поймали.

– Так себе версия, – прищурился Азов. – Ну очень так себе. Даже на версию не тянет, так, попытка. Еще пробовать будешь?

Ватутин тем временем открыл дверь, ведущую в кабинет, соседствующий с тем, откуда вышел Азов и принес оттуда пепельницу.

– Оправдываться или лажать? – уточнил я, поглаживая ухо и туша сигарету.

– Второе – неизбежно, ты все равно где-то непременно проколешься, – печально вздохнул Илья Павлович. – На другое я уже и не надеюсь. Оправдание по сегодняшнему случаю, разумеется.

– Нет, не будет, – рубанул воздух ладонью я. – Ладно, согласен, обмишурился. Ругайте.

– Киф, это не игры, – посерьезнел Азов. – Это не «казаки-разбойники» в старом московском дворе. Твои судьба и жизнь находятся в зоне интересов сразу нескольких сторон в одной очень запутанной партии. Ты одновременно и приз, и добыча, и мишень. Все сразу. И если ты не станешь хоть минимально беречь свою бедовую головушку, то я однажды опоздаю насовсем. Меня уже несколько раз переиграли, поскольку я не всесилен. Тебе пока везет, но долго ли твоя удача будет с тобой?

– Ну, вот, не командный я игрок, – даже не стал оправдываться я. – Привычка у меня такая – сам влип, сам выбираюсь, не надеясь ни на кого. Я привык так жить, понимаете, Илья Палыч? Мозги – не лампочка, их сразу не выключишь, мне нужно время. Я приноровлюсь, слово даю.

– У тебя нет времени, – очень спокойно сказал Азов. – Причем давно. Что до твоих обещаний и всего остального… У меня на это все есть простой ответ. Я бы даже сказал – интерактив. Вот, смотри.

Он распахнул дверь кабинета и в его глубине я у видел сидящего на железном кресле довольно странной формы мужчину, с очень бледным лицом, крепкого, плечистого и коротко стриженого. Что примечательно – к этому креслу он был прикован наручниками, то есть находился он здесь, как минимум, не по доброй воле.