Ким Робинсон - Министерство будущего

Мэри указала на статую Ганимеда с поднятой рукой. Луна покоилась прямо на ладони юноши, как будто он собирался зашвырнуть лунный диск в небо.

– Знаю, – вздохнул Бадим. – Для этого я сюда и приехал.

Взгляд коллеги – отчужденный, проницательный, расчетливый, холодный – говорил, что он не шутит. От этого взгляда по коже Мэри поползли мурашки.

Гораздо более непринужденные и где-то даже разбитные отношения связывали Мэри с Татьяной Вознесенской, начальником юридического отдела Министерства. У них сложилась привычка встречаться по утрам в купальне Утоквай. Если было достаточно тепло, они переодевались в купальники и парой плавали по озеру вольным стилем, потом переходили на брасс и немного болтали, нарезая круги, глядя на город под необычным ракурсом – с воды на берег, после чего возвращались в душевые и сидели в кафе купальни с чашкой чего-нибудь горячего. Татьяна, высокая брюнетка, отличалась броскими, типично русскими чертами – голубыми глазами, высокими, как у манекенщицы, скулами, сумрачно-бодрым расположением духа и чувством черного, как сажа, юмора. Она довольно высоко поднялась в российском МИДе, пока не обломала зубы об одну из властных группировок и не решила сбежать в какое-нибудь заграничное учреждение. В России она специализировалась на международном договорном праве, знание которого теперь использовала для поиска союзников и законных средств в деле защиты будущих поколений. Для Татьяны это в основном сводилось к созданию таких условий, в которых будущие поколения имели бы правовой статус, чтобы дать адвокатам нынешнего дня возможность возбуждать иски и выступать в судах. Это была непростая задача ввиду неохоты, с которой суды соглашались допускать правоспособность кого-либо или чего-либо, выходящую за пределы магического круга писаных законов. Однако Татьяна поднаторела в обращении с международными судами и теперь сотрудничала с Сетью учреждений поколений будущего, Детским фондом и многими другими организациями, делая все ради того, чтобы эффективнее использовать полномочия, данные Министерству Парижским соглашением. Мэри иногда казалось, что возглавить министерство следовало не ей, а Татьяне, что ее собственный опыт работы в Ирландии и ООН жидковат в сравнении с нелегкой карьерой Вознесенской.

Когда Мэри высказала эту мысль в очередной раз за выпивкой, Татьяна замахала руками.

– Что ты! Что ты! Ты идеально подходишь! Красивая ирландская девочка, все тебя любят. На твоем месте я бы сразу устроила погром, как головорез из КГБ. Кстати, я им и являюсь, – добавила Татьяна с опасным блеском в глазах.

– Не верю.

– Правильно, что не веришь. Но погром я бы устроила. Ты нужна наверху – отпирать двери. Это на самом деле очень похоже на борьбу за правовой статус. Меньше формальностей, но не менее важно. Сначала заставляешь людей прислушаться, доказываешь после. Вся суть твоей работы в том, чтобы заставить людей слушать. А уж потом настает наш черед подключиться к работе.

– Надеюсь, ты не ошибаешься. Думаешь, у нас получится сделать субъектами права еще не родившихся людей?

– Трудно сказать. С одной стороны, сфера правоспособности исторически постоянно расширяется, что как бы создает прецедент. Все больше разных групп людей получают правовой статус, в Эквадоре его присвоили даже экологии. Складывается определенный порядок, и, с точки зрения логики, он выдерживает критику. Но даже если мы одержим успех в этой области, все еще остается вторая проблема, возможно, еще бо́льшая, – повальная немощность международных судов.

– Неужели они настолько слабы?

Татьяна метнула в Мэри острый взгляд, словно говоря «шутить изволишь».

– Государства принимают решения международных судов, только когда с ними согласны. Однако любое решение всегда выносится в пользу той или иной стороны, поэтому проигравшие всегда недовольны. А всемирного судебного исполнителя не существует. Поэтому США творят что хотят. Все остальные поступают точно так же. Суды эффективны только в тех случаях, когда на удочку попадается какой-нибудь мелкий военный преступник, и все стороны соглашаются поиграть в добродетель.

Мэри грустно кивнула. Свежий пример – пренебрежение к Парижскому соглашению Индии с ее геоинженерными новшествами – юридически мало чем отличался от всеобщего наплевательского отношения к сокращению выбросов.

– Что мы, по-твоему, способны сделать, чтобы улучшить положение?

– Примат закона – наше все, – насупившись, пожала плечами Татьяна. – Так мы говорим людям, а потом пытаемся заставить их поверить.