Сергей Журавлев - Планида. Панхомоспермическая космологема

А после открылись чакры, и окружающее стало тесным. Только без сентиментов про суженого, деток, домик у моря и всякое такое, фу! Разве не интересно помечтать о будущем, о ещё не открытом, инновационном, уникальном и удивительном. Там, за горизонтами. Она возненавидела антиутопии. Это модное засилье кошмаров отвадило её от кино и книг ещё в универе. Там было много антимечтателей, вещавших катаклизмы, катарсис (покаятельный всечеловеческий экстаз) и апокалипсис, но у неё даже искусственный интеллект и роботы не вызывали опасений. Из любимых, и чуть ли не последних из читанных ею взапой уже после выпуска, стали «Люди как Боги» Уэллса и Снегова. В них была красота утопий. Там было место месту, которого нет. Уместное времени и взглядам своих времен. Ей тоже хотелось написать свою картину лучшего из миров. Без розовых слюней, без наивных пастелей. Однако, мечтам мешала обещанная сингулярность. Представить, что лет через 30-ть всему привычному придёт каюк, а необычное зафонтанирует повсеместно, и с жуткой частотой, было сложно. Хотя утешало то, что к тем временам она станет уже старухой, и всё происходящее будет безразличным. Хотя…, обещают же, что жить придётся до 120-ти, а это даже не половина до сингулярности. И как тогда жить? Старухой ещё лет 70-т? Она пыталась записаться переселенкой на Марс, но друзья, покрутив у висков, денег на такую авантюру не наскребли, и отказали. При этом пояснив, что в одну сторону не отпустят, а вместе с ней не полетят, и пусть Маск летит туда сам. Она, впрочем, суицидальным синдромом не страдала, и сдалась с радостью, переключившись на способы преодоления старения. Мечтание Ая пыталась превратить в проектные упражнения, изобретая методы, и быстро свела их лоскутки к утопизму. Русские космисты ей в этом сильно помогли.

Айка искала себя. Примеривала многие профессии и никак не находила в них способ заниматься чем хочется. Потому помогала везде, где интересно, просто так. За что ей иногда платили, не по просьбе, а по совести, ибо идеи плескали из неё через край. Её звали в стартапы, ведь Сколково стал ей как дом родной, и в его сообществах она слыла признанной активисткой. Но посвящать себя проектам была не готова. Не умела концентрироваться. Увлекалась часто, остывала быстро. Да и толку в стартапах не видела, ибо не верила, что в российской действительности можно взлететь, а иной себе не представляла.

Не любила дни рождения, ибо они приближали старость. Но настояниям родителей отпраздновать 20-тилетие на даче уступила. Только в узком кругу, плюс верные и только. Дачка, строенная папкой, была мала и для троих, потому друзей поселили в баньку, а заодно и помыться. Дата была и правда занятная. Азия родилась 20.02 2002 года, и это число 20022002 её завораживало, а маму-то как впечатляло! И вот настало 20022022. Как тут не согласишься отметить?

Заехали в ночь. В 02 часа 02 минуты отметили маминым тостом начало празднования, проспались, и завтрак растянули на целый день в умничаниях о будущем. Папка разошёлся, друзья поддакивали, мамуля умилялась, а Aйка изоспорилась со всеми, отстаивая оптимизм. Она то и дело хваталась за ноут и искала, искала признаки лучшего в наступавшем страшном. В очередном запале увидела странное сообщение в почте от себя себе, и запомнив прочитать потом, продолжила споры упоённо, румянясь щеками, распаренная умствованием. Задорно. Уморились раньше всех друзья, и пошли в баню. Мамуля устелила у камина себе, а папка неугомонно полез в подвал чудачить свои идеи в воплощениях. Ая же, наполнив ванну, улеглась читать свой «пейджер», и предпочла почте новости о будущем.

Новостей было много.

«Здравствуй Я! Та, которая до. Возможно ты никогда не прочтёшь этот дневник, адресованный только тебе, или мне тогда. Недавно наши умники возомнили, что можно отправлять послания в прошлое. И я задумалась над прожитым, и прежде всего над упущенным в прошлом, тогда. Для тебя же это возможно станет повестью о будущем, столь желанном тобой, но не прожитом прямо, а прерванном настолько, что мечты твои туда не долетели. Мне сейчас кажется, что если ты и прочитаешь то, что писала я несколько лет, то прожитое мной с тобой уже не случится, и сам факт прочтения тобою может стать тем самым взмахом крыла бабочки, который изменит всё, и меня тогда не станет. Но этот парадокс, описанный и очевидно доказанный, казалось бы исключая написанное мною и отправленное тебе, имеет все шансы случиться, и даже если меня не станет, ты всё же прочтёшь моё послание.

Читать дальше