Николай Томан - Девушка с планеты Эффа

— Честно тебе признаться — да.

— Но почему?

— Да потому, что не верю я в более высокое развитие обитателей Эффы. Если бы это было так, они непременно чем-нибудь дали бы о себе знать.

— А разве из того, что жизнь на Эффе существует дольше, чем на нашей Джумме, следует, что она достигла там большего развития, чем у нас? — спрашивает Рэшэд.

— Но ведь ты только что сам согласился со мной…

— Я согласился с тобой лишь в том, что жизнь на Эффе достигла высокого совершенства. Но из этого вовсе не следует, что она там выше, чем у нас.

— А по какой же причине жизнь, возникшая на Эффе раньше, чем у нас, могла отстать от нас в своем развитии?

— А по той, что развитие жизни и особенно общества разумных существ идет не по восходящей прямой, а по более замысловатой линии. У них все могло оказаться гораздо сложнее, чем у нас.

— Не понимаю я этого, — все еще не соглашается с Рэшэдом Хоррэл.

Я-то знаю, каким он может быть упрямым иногда…

— Ну что ж, — спокойно замечает Рэшэд, — я ведь и не требую от тебя слепой веры. Будем, значит, искать более веских доказательств, чем те, которыми располагаем в настоящее время.

— А в этом я охотно помогу тебе! — оживляется Хоррэл, и я слышу звук их энергичного рукопожатия.

— Как обстоит дело с твоим новым телескопом? — спрашивает Рэшэд.

— Со дня на день вступит в строй. Принято решение смонтировать его на десять дней раньше намеченного срока.

Вчера весь день прошел в напряженной работе, а сегодня я опять раньше всех в лаборатории. Но нет, ошибаюсь, кажется, за дверью Рэшэда раздаются чьи-то шаги. Прислушиваюсь, стараясь угадать, кто там. Но дверь распахивается, и я вижу Рэшэда.

— Здравствуйте, Шэрэль! Опять вы раньше всех. Ну как, получается у вас что-нибудь?

— Думаю, что кое-что получится, — отвечаю я осторожно, хотя теперь у меня начинает зарождаться все большая уверенность, что часть фонограммы восстановить, видимо, удастся.

— Вы будете нужны мне. Мы устроим сегодня «медицинский осмотр» нашей девушки.

По улыбке Рэшэда догадываюсь, что он шутит, но смысл шутки мне непонятен. Смотрю на него вопросительно.

— К нам придет известный антрополог, — поясняет Рэшэд. Будет «осматривать» ее. Может быть, это даст нам что-нибудь новое, хотя я лично не очень в этом уверен. Приготовьте, пожалуйста, аппаратуру.

Я знаю, Рэшэд много работает в последнее время и конечно же очень устает. Это я заметила уже несколько дней назад по его глазам.

Знаменитый антрополог приходит лишь к концу дня. Он очень вежлив и несколько старомоден. С удивлением узнаю, что ему более ста лет. Вот уж ни за что не дала бы ему столько!

Затемняю окна. Включаю аппарат. Антрополог внимательно смотрит на экран. Когда лента кончается, просит:

— Еще раз, пожалуйста.

Снова с тем же вниманием смотрит он на возбужденное лицо девушки. Так еще никто на нее не смотрел. Даже Рэшэд, видевший ее чаще всех и почти влюбившийся в нее.

Лента кончается. Я отдергиваю шторы, а антрополог все еще смотрит на экран. Сосредоточенно думает о чем-то. Не ожидая его просьбы и разрешения Рэшэда, включаю аппарат в третий раз.

Антрополог признательно улыбается.

Наблюдаю теперь за Рэшэдом. На лице его нет ни тени утренней усталости. Не обращая внимания ни на меня, ни на девушку с Эффы, он смотрит только на антрополога. Мне не трудно прочесть в его взгляде затаенную надежду.

— Ну что? — с трудом скрывая волнение, спрашивает он антрополога, как только я выключаю аппарат.

— Вы понимаете, голубчик, — будто очнувшись от забытья, поворачивается антрополог к Рэшэду, — готов согласиться с вами, что девушка не наша.

— То есть как это — не наша? — восклицаю я, сама удивляясь своему порыву.

Рэшэд недовольно машет на меня рукой.

— Похожа, конечно, — продолжает антрополог. — Но строение черепа и удивительное совершенство всех линий лица свидетельствуют о чрезвычайно высоком развитии. Видимо, там, антрополог показывает пальцем вверх, — мыслящие существа в эволюции своего вида прошли более длительный, чем мы, путь и достигли очень высокого физического совершенства.

— А этот более длительный путь их развития обязательно ли должен увенчаться большим, чем у нас, успехом в технике и общественном устройстве? — спрашиваю я, хотя хорошо понимаю, что задать этот вопрос мне следовало бы не антропологу, а историку.

— Не обязательно, конечно, — охотно отвечает антрополог. — Скорее всего, наоборот. Их каменный век, видимо, длился дольше, чем наш. И это потребовало от них значительно большего физического напряжения и развития скелетной и мышечной системы. Они к тому же могли не сразу научиться обрабатывать металлы. Длительное время могло быть отсталым и их земледелие. Все это, видимо, являлось результатом их разобщенности, невозможности заимствовать опыт друг у друга. В такой обстановке приходилось полагаться главным образом на безупречное физическое развитие, на совершенство структуры всего организма, ибо в суровой борьбе за существование, которую, конечно, пришлось вести обитателям Эффы, могли выжить только физически хорошо подготовленные существа.