Дмитрий Галкин - Путь Минервы

– Это так, – ответил тот, – но я запрограммирую навигатор, и вам не составит труда доехать до места и вернуться обратно.

Дело не терпело отлагательств, поэтому Дэн и Мина, попрощавшись, уселись в транспорт. Теперь внутри стало комфортнее, а органы управления оказались более унифицированными и напоминали общепринятые в галактическом сообществе.

– Сразу видно, что рассчитано на туристов, – сказала девушка.

Дэн рассмотрел маршрут, который зеленой ниточкой отображался на экране и переключил рычаг в положение «движение».

– Едем? – спросил он Мину.

– Едем! – кивнула она.

Блисс и Валисс провожали отъезжающий мобиль и не уходили до тех пор, пока он не слился с потоком городских машин.

Дэн проснулся оттого, что уки принялся тихонько поскуливать. Он всегда скулил перед побудкой, словно боялся, что все встанут, займутся своими делами и забудут его накормить. Собравшись с духом, спецназовец выбрался из-под теплых шкур и, клацая зубами, принялся одеваться. Прихватив лопатку, Дэн выбрался из ямы и осмотрелся. На равнине ещё было тихо. Погода опять не радовала: дул сильный пронизывающий ветер, а по темному небу носились рваные клочья облаков. Отойдя подальше от закрытой шкурами ямы, он справил нужду и с помощью лопатки закопал следы своей жизнедеятельности.

«Скоро начнутся орации, – подумал Дэн, – пора будить Мину».

Прикрыв входное отверстие ямы, он тихонечко погладил девушку по голове.

– Уже? – простонала она сквозь сон. – Так хочется поспать…

– Пора, милая. Скоро все встанут и повторится вчерашний ужас. Одевайся и не забудь лопатку.

Мина обмоталась тем, что в этих местах именовалось одеждой и выбралась на улицу. Тем временем Дэн принялся сворачивать спальные шкуры, не обращая внимания на скулящего уки. Перевязав скрученные шкуры веревкой, он отложил поклажу в сторону и обратил свое внимание на животное.

– До чего-же ты страшен, приятель! – сказал Дэн. – Сейчас я тебя накормлю.

Уки тихонько зарычал от удовольствия. Ему нравились эти люди. Они не били его и кормили всегда вовремя. Недаром он сразу их выбрал. А они его не прогоняли. Вот и сейчас, хозяин «у которого нет шерсти», кинул ему черную палку сухого мяса. Причмокивая и пуская слюни, уки принялся грызть безвкусный кусок. Послышались шаги и в яму свалилась девушка.

– Ну и холодина! – сказала она и отложила лопатку в сторону. – Вовремя я успела. У’гвилы начали выползать.

– Значит скоро. Приготовь всё необходимое, а я начну снимать полог.

Мина принесла заготовленное накануне топливо для костра. В основном это был сухой кизяк, да несколько случайно найденных палок. В это время Дэн скинул закрывающие яму шкуры. Сразу стало холодно и неуютно. Радовался только уки: он был сыт и предвкушал прогулку. Густая черная шерсть не давала животному замерзнуть, а большие красные глаза позволяли отлично видеть в постоянном полумраке.

– Как ты думаешь, он кто? – спросила однажды Мина, когда уки затесался к ним в компанию.

– Что-то вроде собаки, – пожал плечами Дэн, – только уж больно страшный.

– Это точно! Встреть я такого в другом мире – умерла бы от ужаса.

Пока спецназовец сворачивал шкуры, девушка раздувала вчерашние угли, пытаясь поджечь сухое природное топливо. Наконец кизяк понемногу занялся и вскоре посредине ямы запылал вонючий костер.

– Никогда не думал, что буду греться у костра, у которого вместо дров дерьмо! – в сердцах выругался Дэн.

В ответ Мина лишь вздохнула и прислушалась.

– Похоже все встали. Сейчас начнётся.

Словно в подтверждение её слов где-то противно ухнул колокол. Хотя круглый жбан, в который били сакердоты – верховные жрецы, можно было назвать колоколом с большой натяжкой. После трех ударов над равниной разнесся протяжный вой такой заунывности, что уки не выдержал и тоже стал подвывать. Люди встали на колени и как можно ниже склонились к земле. Начинались утренние орации – молитвы у’гвилов, довольно продолжительные и неприятные для человеческого уха. Дэн и Мина старались слиться с землёй, чтобы казаться неподвижными. Некоторые сакердоты во время ораций рыскали вокруг ям, чтобы найти тех, кто недостаточно почтительно ведет себя в эти священные минуты. Иногда таких находили и с позором выгоняли из хаджа. А это было самым худшим, что могло произойти: будучи выгнанным, попасть в другой хадж не представлялось возможным. Дэн сильнее прижался к земле и, чтобы скоротать время, принялся вспоминать предшествующие события.