В. Бирюк - Урбанизатор

Нет-нет! Я отнюдь не пытался «расколоть» её, воспользоваться её внезапной открытостью, вызнать какие-то «страшные тайны». Хотя… Душа человеческая — всегда тайна. Вся. Она её чуть-чуть приоткрыла.

Время шло, «минута истины» заканчивалась. Мара устала, надо аккуратно завершить беседу. Чтобы у неё не осталось неприятного осадка на душе, ощущения смущения, стыда, неизбежно трансформирующихся в злобу, в неприязнь ко мне.

«Разговор надо не только правильно начать, но и закончить».

Мудрость от Штирлица, при всей несхожести ситуаций, нужно реализовать. Для меня привычно завершение в форме конкретизации.

— Послушай, Мара. А может у тебя есть какое-нибудь средство защиты? Ну, там, снадобье какое? Или, к примеру, мазь волшебная? Вон это чего? Не поможет?

Я ткнул пальцем в корчажку на полке, разрисованную какими-то длинночерешковыми листиками.

— Да, волчонок. Это — попробуем. Только… это больше бабские да поносные дела. Отвар кровохлёбки.

Эту травку я знаю — в ней стронция много. Ещё: бактерицидное, вяжущее и сильное кровоостанавливающее действие. Применяют при амёбной дизентерии, желудочно-кишечных заболеваниях, при геморройных и маточных кровотечениях. Домну выходили этой штукой: помогает при тромбозе. Ещё, вроде бы, давит кишечную и, менее выражено — брюшнотифозную, паратифозную и дизентерийную палочки.

По сравнению с тысячелистником при резанных ранах — слабовата. Ещё — у кровохлёбки вся польза в корнях — жевать надоедает. Поэтому требуется заранее приготовленная мазь. Хотя, конечно, бывают не только резаные, рубленные и колотые…

«В жизни каждого человека — всегда есть место лекарству» — международная фармацевтическая мудрость.

По сути: от поноса, при обильных менструациях и… да, это интересно: при кровохарканиях у туберкулёзников.

Коллеги-попандопулы, а давно ли вы размышляли над особенностями этих процессов? И их важности? А уж кровохаркание в русской культуре…! Просто — неотъемлемый элемент!

Кто не верит: посмотрите на портрет «Царевны-лебедь» кисти Врубеля. Пойман момент паузы между двумя пароксизмами «Лебёдушки».

— Мара, а как применять будешь? Полоскание или ингаляция?

— Инга… Что?

В желудочно-кишечный — можно залить, анально-вагинально — аналогично, а — в лёгкие? Можно, конечно попить… или где-нибудь намазать…

Рассказываю Маране суть ингаляции, рисую схемку прибора. У меня в Пердуновке такие были. Типа как когда-то в парикмахерских на клиента одеколоном брызгали. Груши кожаные с плоскими стальными пружинами. Как в нынешних дверных замках используют — «растопырки». Резины-то нет. Такой тренажёр для ладоней. Из Пердуновки привезли пару экземпляров. Но как-то особой нужды в таких приспособах…

Марана задумалась-загрузилась, начала двигать-переставлять корчажки на полках.

Ну, вроде, ей уже не до меня. Можно корректно уходить.

Чисто автоматом, глядя на вытянутый из глубины полок и отставленный на минутку на приступку горшочек, расчерченный магическими символами типа «руны», хотя ближе — пиктограммы, похожие на переразвитых, в некоторых нижних частях тела, мужиков, я выдвинул гипотезу:

— А может вот это — лучше будет? Гридни-то — парни здоровые. Им лекарство — покрепче, по-ядренее надо.

Смысл произнесения глупости очевиден: она сейчас скажет — нет, отстань, я занята… И я быстренько откланяюсь.

Вышло совсем не так.

Несколько мгновений Мара молча рассматривала меня.

Блестящими от выпитого глазами. Обоими.

В полутьме чулана, где мы засиделись.

В состоянии крайнего изумления.

Потом её нормальный горизонтальный глаз — закатился, вертикальный — закрылся.

И она — заржала.

Хохочущая до состояния: «ой, уписылась» «богиня болезней и смерти»… Зрелище… Не для слабонервных. Ну и хорошо: беседа завершается позитивно, весело. Теперь бы понять причину веселья.

— Ха-ха-ха…! Ты чего, лягушонок?! Рожать собрался?! О-хо-хо… «Зверь Лютый» зверёнышем опростался… И-и-и… У Воеводы Всеволожского… У-ха-ха… Вся дружина… ой-ёй-ёй… в тягости ходит… кто — мальчиком, кто — девочкой… у-й-й-й… а кто — коня… ух-ух-ух… с седлом носит… Ой, не могу…!

Мда… «Общество смеётся три раза: кто понял; кто не понял; над теми, кто не понял» — международная клубная мудрость.

От себя добавлю: потом смеются те, кто смеётся хорошо. В смысле: последними.

Мне — не смешно. «Шутки юмора» — не понимаю. Это — обижает.

Мара отхохотала и, уловив мою обиду, вытирая слёзы из горизонтального глаза, извиняюще объяснила: