«Ты лжешь, — подумал Мерсер. — Лжешь! Откуда же исходят крики, которые мы все слышим в передачах, как напоминание о Дне Наказания? Почему врач предлагал выжечь мне глаза или уничтожить?»
Человек-корова печально следил за ним, выражение его лица отражало муку.
— Вы не верите мне, — сказал он.
— Не совсем, — попытался смягчить Мерсер. — Только считаю, что вы чего-то не договариваете.
— Не так уж и много, — кивнул Б'Дикат. — Когда дромозэ нападут на вас, это шокирует. Состояние будет хуже некуда, когда вы увидите, что у вас начнут отрастать новые части тела: головы, почки, руки. У меня здесь есть парень, который отрастил за один сезон тридцать восемь рук. Я забрал все, заморозил и переправил наверх. Я стараюсь хорошо заботиться о живущих здесь. Вам, наверное, первое время будет не по себе, вы будете кричать, переживать, но помните — стоит вам только позвать меня: «Друг!», и у вас будет лучший уход во Вселенной. А теперь скажите: хотите ли яичницу? Сам я не ем жареные яйца, но большинство настоящих людей их любят.
— Яйца? — удивился Мерсер. — Какое отношение имеют яйца ко всему, что здесь происходит?
— Почти никакого. Это просто угощение для людей. В вашем желудке должно быть что-нибудь перед тем, как вы выйдете наружу. Это позволяет лучше перенести первый день.
Мерсер с недоверием смотрел, как огромный человек вынул из холодильника два драгоценных яйца, умело разбил их и бросил на небольшую сковороду, которую поместил в нагревательное поле в центре стола.
— Друг, да? — ухмыльнулся Б'Дикат. — Вы еще убедитесь, что я — добрый друг. Когда выйдете наружу, помните об этом.
Наружу Мерсер вышел через час.
В каком-то необычном умиротворении с самим собой он стоял у двери. Б'Дикат по-братски подтолкнул его. Это было сделано доброжелательно, чтобы приободрить.
— Не заставляй, приятель, одевать меня свинцовый скафандр. — Мерсер заметил скафандр размером с каюту обычного космического корабля, висевший на стене в соседней комнате. — Когда я закрою эту дверь, — продолжал Б'Дикат, — то откроется наружная, — и останется только сделать несколько шагов вперед.
— И что же тогда произойдет? — поинтересовался Мерсер, у которого от страха желудок сжался в крохотный комочек и перехватило дыхание.
— Опять тебе нужно повторять все сначала? — спросил Б'Дикат. В течение целого часа он отбивался от вопросов заключенного о мире снаружи купола. Карта? Б'Дикат расхохотался от одной мысли о ней. Пища? Он сказал, что об этом не нужно беспокоиться. Другие люди? Там они будут. Оружие? А для чего? — вопросом на вопрос ответил нечеловек. Снова и снова он повторял, что является лучшим другом Мерсера. Что с тем может случиться? То же, что и со всеми остальными…
Человек ступил наружу.
Ничего не произошло. День был прохладным. Ветер нежно овевал его закаленную кожу.
С опаской он озирался вокруг.
Гороподобное тело капитана Альвареса занимало добрую часть местности справа. Ему совсем не хотелось становиться частью этого мира. Он оглянулся на купол Б'Диката.
Человек-корова смотрел в окно.
Мерсер медленно побрел вперед.
Внезапно, прямо перед собой на земле он увидел вспышку. Она была не ярче солнечного блика на осколке стекла. Что-то острое, словно бритва, чиркнуло его по бедру. Он потер это место рукой.
И как будто небеса обрушились на него.
Боль… нет, это было нечто худшее, чем боль; что-то живое и корчащееся — пробежало по правому боку от бедра к ступне. Затем пульсация восстановилась и по ноге пошла вверх. Когда она достигла груди, у него перехватило дыхание. Он упал и больно ударился о землю. Ничего подобного на спутнике с ним не случалось. Он лежал на спине, глядя на солнце, и только сейчас заметил, что оно было бело-фиолетовым.
Не было смысла взывать о помощи. Он лишился голоса. Невидимые щупальца сжали все его внутренности. Поскольку воздух ему был необходим, он сосредоточился на вдохе и выдохе. Каждый вдох давался ему с большим трудом. Слабые и короткие глотки причиняли меньше мучений.
Местность вокруг была пустынной. Он не мог повернуться и взглянуть в сторону купола. «Так это и есть оно? — подумал Мерсер. — Вечная мука Шеола?»
Рядом раздались голоса.
Два гротескных лица глядели на него сверху. Возможно, когда-то они были людьми. Мужчина выглядел бы вполне нормально, если бы не два носа, расположенные рядом. Женщина была совершенно невообразимой карикатурой. На каждой щеке у нее отросло по груди, а со лба свисал пучок, похожий на детские пальцы.
Читать дальше