Александр Вер - Падение - Новый Хранитель

Но в целом говорили о нём редко и старались держать мнение при себе. Непонятно отчего, но этого спокойного и невозмутимого человека боялись настолько, что Ната считала себя почти неприкосновенной и лучшей в министерстве, за его спиной. Лишь одно не давало ей задрать нос и омрачало. Тот факт, за что она возненавидела начальника в первые годы знакомства.

Под рисунком “Молнии” висели шесть фотографий. Чёрные рамки с траурными наискосок лентами держали шесть молодых, и не очень, с улыбкой и без, лица погибших членов экипажа. Три мужчины и три женщины. Но Ната сперва смотрела только на неё – самую первую в ряду. Ту, молодую женщину, которую все считали погибшей женой Альба. Ошибиться здесь вряд ли можно было, если видеть ту тоску, с которой он смотрел на портрет. И рамка выделялась своими большими размерами. С этой фотографии на Нату смотрели серые глубокие глаза Наты, под тёмными почти чёрными волосами, обрамляющими её же собственное лицо.

Ненависть Ната носила долго. Два года злилась, считая Альба подонком. Отказывалась приходить сюда и видеть своего двойника. Пока бывший секретарь министра не рассказал, о том что это просто была выходка командования и Альб тут совсем ни при чём. Тогдашнему министру Ормузу взбрело в голову, не посоветовавшись, при гарантийной смене корпуса одного из синтетов создать точную копию погибшей женщины – супруги Альба и направить в отдел. Это случилось двадцать лет назад.

В тот злополучный день Ната, после Синхронизации, ни о чём не подозревая, направилась к новому начальнику для знакомства и посетила впервые этот дом. Она повторяла в уме своё новое агентурное имя, чтобы запомнить, села и застыла, как вкопанная на этом самом диване. Сразу не поняла и отказывалась поверить, что она чья-то копия. Хотелось вскочить, устроить скандал, потребовать объяснений, но, верно, блокиратор в мозгу спас. А когда прочла подпись внизу “Коммандор: Наташа Вин”, сжала подлокотники до хруста. Окаменевшая она напряжённо пыталась понять, как жить дальше после такого оскорбления.

Альб тогда вертел растерянным лицом по сторонам. Разговор не клеился. После приветствия от него прозвучало два стандартных: “будьте на связи”, “получите обмундирование”, после чего они поспешно разошлись, не глядя друг на друга. Альб закатил громкий скандал в кабинете Ормуза, где секретарь стал случайным свидетелем, но долго молчал об этом. А когда проболтался, то хоть на чуть-чуть, но успокоил её подозрения и невыносимые переживания.

Давно утихшая ненависть к Наташе, как и обида, за два десятилетия сменились жалостью к этой бедняжке с лицом наивного подростка. Незнакомой, но схожей как две капли воды. Умереть такой молодой она не заслуживала и светилась доброй полуулыбкой. Иногда Альб смотрел на портрет, будто искал совета. Под её взглядом он так и не женился, и не завёл подругу. Поэтому чашка со следом от помады так смутила. А может это и не любовница вовсе. Разве с любовницами играют в шахматы?

Ната отбросила мысли о помаде, о ненужных глупостях. За все годы Альб не обращал внимания на копию жены, никогда не проявлял нездоровой озабоченности. Собственно, он делал вид, что ничего не замечает. Ната благодарила его внутри себя за то, что он не искал замены пошлым способом.

Какие шуточки наверняка отпускали грубые вояки на счёт “коммандора – Наты”; она даже думать не желала. И чего министр добивался своей выходкой, оставалось для неё загадкой. Лучшего ли взаимодействия, или чего-то иного? В любом случае Ната иного не желала. И уж точно – не с начальником!

Удовольствие от мужчины Ната отказывалась получать. Все шестьдесят лет у неё никого, кроме мужа не было. Полная имитация органов с безумно совершенными рецепторами могла дать ей наслаждения, как некоторым из знакомых. Они не брезговали работой в интим-услугах и рассказывали всякое. С брезгливостью Ната сторонилась подобного. И мысли не допускала окунуться в это без чувств.

Она не встретила такого, кому можно довериться; с кем можно поделить уют быта, несмотря на вполне возможное семейное благополучие. Ведь жили же другие. Было много случаев, когда такие же, как она находили себе пару. Обитали вместе, или с обычными людьми. Нате никто не повстречался. Но и она не старалась искать, считая свою жестокую работу помехой.

Ночные размышления принесли догадку, причин одиночества – блокиратор. Ограничитель чувств отвечал на многие вопросы, прежде не задаваемые. Вопросы беспощадно терзали её ночью. Мучили ответы о неполноценности, о неспособности вжиться, привязаться к кому-то по-настоящему. И всё из-за программы. Оттого муж её и бросил. Не стерпел и полгода чудовищных перемен в ней.