Кристофер Паолини - По ту сторону звезд

Мендоса ворчливо продолжал:

– Капитан «Смягчающих обстоятельств» – сукин сын с кошачьими глазами, некий Хенриксен. На кривой козе не подъедешь. Больше всего он переживал, не подцепила ли Негар в тех руинах какую-нибудь заразу. И он пригнал сюда врача и команду ксенобилогов…

– И они обустроили тут кабинет и последние два дня лезли нам во все дыры, пока нас не стошнило, – завершил Джинан.

– Буквально, – повторил Сеппо.

Мари-Элиза кивнула:

– Это было так неприятно! Повезло тебе, что ты еще спала.

– Похоже на то, – осторожно сказала Кира.

Файзель фыркнул:

– Они облучили каждый квадратный сантиметр кожи каждого из нас – по нескольку раз. Сделали полный рентген. МРТ и компьютерную томографию, полный анализ крови, секвенировали ДНК, изучили мочу и кал и взяли биопсию: этот легкий след у тебя внизу живота – после биопсии печени. Они даже составили каталог бактерий у нас в кишечниках.

– И? – спросила Кира, переводя взгляд с одного члена экипажа на другого.

– Ничего, – ответил Мендоса, – Все совершенно здоровы, и Негар, и ты, и все мы.

Кира нахмурилась:

– Погоди, так у меня тоже брали анализы?

– Уж поверь, – сказала Иванова.

– А что? Ты особенная, тебя трогать нельзя? – влез Файзель, и от его тона Кира заскрипела зубами.

– Нет, но я…

Странное это было чувство – и даже неприятное – узнать, что ее обследовали, когда она находилась без сознания, – как бы эти процедуры ни были необходимы для соблюдения мер биологической безопасности.

Мендоса, видимо, понял ее возмущение. Он глянул на нее из-под нависших бровей:

– Капитан Хенриксен ясно дал понять, что не сажает нас всех под замок лишь потому, что его специалисты не обнаружили ничего необычного. Больше всего их беспокоила Негар, но они бы не отпустили ни одного из нас с Адрастеи, не убедившись до конца, что мы чисты.

– Я их не виню, – сказала Кира. – Я бы на их месте поступила так же. В подобной ситуации осторожность лишней не бывает.

Мендоса надулся.

– За это и я их не виню. А вот за то, что было дальше… Они объявили все произошедшее военной тайной. Мы даже руководству не вправе доложить о своей находке. Если кому-то расскажем – двадцать лет за госизмену.

– И на какой срок это открытие засекречено?

Он пожал плечами:

– Срок не определен.

Рухнули планы Киры опубликовать статьи в лучших научных журналах – по крайней мере, в ближайшее время об этом и думать не стоит.

– А как мы объясним, почему задержались на Адре?

– Проблемы с двигателем «Фиданцы». Все детали высланы тебе по электронной почте. Выучи их наизусть.

– Есть, сэр! – Кира снова почесала руку, мечтая об увлажняющем креме. – Ну что ж, неприятно, но не так уж плохо?

Алан тяжело вздохнул:

– Это еще не все, малыш. Все намного хуже.

Киру вновь охватил страх.

– Хуже?

Мендоса кивнул – медленно, словно опасаясь, что голова отвалится.

– ОВК закрыло на карантин не только остров.

– Нет уж, – проговорила Иванова, – это бы мы дешево отделались.

Файзель стукнул кулаком по шкафчику с инструментами:

– Да скажите же ей наконец! Они закрыли на карантин всю чертову планетную систему, ясно? Мы потеряли Адру. Пуф – и нет.

Кира сидела рядом с Аланом в столовой и смотрела на изображение «Смягчающих обстоятельств», передаваемое в режиме реального времени голограммой перед их глазами.

Длина корабля была около полукилометра. Ярко-белый, с веретенообразной средней частью, двигателем в форме луковицы на одном конце и лепестками вращающихся палуб на другом. Обитаемые отсеки могли прижиматься к корпусу корабля, когда он набирал скорость; эта конструкция требовала существенных затрат, большинство кораблей были устроены иначе. На носу «Смягчающих обстоятельств» виднелись пусковые трубы боевых ракет и линзы основной лазерной пушки – будто закрытые глаза. В ста с четвертью метрах от носа к корпусу плотно прилегали два одинаковых шаттла. Они были намного больше, чем те, которыми пользовалась исследовательская группа. Кира не удивилась бы, если бы выяснилось, что они оснащены марковскими двигателями, как и сам корабль.

Поразительнее всего были колеса тепловых радиаторов в средней части корабля: они начинались сразу вслед за обитаемыми отсеками и тянулись вплоть до двигателя. Края алмазных ребер радиаторов искрились и блестели, когда ловили звездный свет, а трубы литого металла, вмонтированные в ребра, сияли, словно жилы серебра.