Геннадий Бурлаков - Гвардия принцессы. Трилогия «Материализация легенды». Том 3

Ю.Ш.: – Он выходит с тобой на связь?

YА: – Нет. Мне кажется, что он только следит за всем на Острове, но в разговор не вступает. А ты его видишь?

Ю.Ш.: – Нет, я теперь живу в другом городе. Вышла замуж, родила сына.

YА: – Как много я пропустила за эти годы!… Поздравляю. Желаю вам всем здоровья и взаимопонимания. Как твоя мама? Здорова? Маме привет!

Ю.Ш.: – Да, это надо любой семье, – взаимопонимание… Мама здорова. Всё нормально. Привет обязательно передам, спасибо. А чем ты теперь занимаешься? На биржу ходишь?

YА: – Да, хожу, но реже стала. Мне стало там скучно. Знаешь, я читала где-то, что ребенок, если наигрался с игрушкой, то теряет к ней интерес. Вот и я так, как тот ребенок.

Ю.Ш.: – А были достижения?

YА: – Были, были… тут шороху наделала, – а потом, как освоилась там, мне стало скучно.

Ю.Ш.: – Но чем-то же ты занимаешься?

YА: – Стала больше проводить времени в спортзале. Знаешь, мне мама сказала, что если я хочу много и интенсивно бегать по своим делам на воле, то мне понадобится много сил и ловкости. Теперь я по несколько часов в день провожу за занятиями физкультурой.

Ю.Ш.: – Есть, где заниматься?

YА: – Есть, конечно. Вот только одной грустно и скучно.

Ю.Ш.: – А ты музыку включай.

YА: – Я пробовала, но хватает ненадолго. Всякие агрессивные музоны, типа рэп или рок, – которые рекомендуют для таких занятий, – меня не вдохновляют, а только раздражают. Под спокойную музыку тоже не позанимаешься. Но я нашла выход.

Ю.Ш.: – Какой?

YА: – Я стала слушать аудиокниги. Знаешь, они отвлекают от реальности, ты «включаешься» в сюжет, – и остается только следить за временем, чтобы не забывать переходить от одного снаряда к другому.

Ю.Ш.: – Получается?

YА: – Ага! И глаза не напрягаются. Я теперь книги слушаю и на пляже, и за едой. Мама смеется, что я стала книгоманом. Но мне же интересно!…

Ю.Ш.: – А что сейчас читаешь?

YА: – Граф Монте-Кристо

Ю.Ш.: – Александра Дюма?

YА: – Да.

Ю.Ш.: – Интересно?

YА: – Да, прямо как сказка. Я несколько раз ее перечитала. Прямо как обо мне. Представляю себя со шпагой и пистолетом на тропе мести, – хотя понимаю, что теперь никто шпагой и пистолетом для этого не пользуется.

Ю.Ш.: – Э-э-эттто точно! Теперь только снайперами да взрывчаткой мстят.

YА: – А как сына назвала?

Ю.Ш.: – Тимофей. Он такой потешный.

YА: – Его фото есть в интернете?

Ю.Ш.: – Да, есть. Только сайт «ВКонтакте» стал не всем доступный, потому я перешла в «Инстаграм». Там нас и найдешь.

YА: – Ладно. Маме не забудешь передать привет?

Ю.Ш.: – Конечно не забуду. И ты не забудь.

YА: – Пока. До связи.

… Вроде бы глаза открыты, но ничего не видно. Может быть, зрение надо перенастроить?

Порода просто не раздвигалась передо мной, – и потому ей не надо было сдвигаться за мной. Мое продвижение не оставляло никаких туннелей, нор, проходов. Как если бы я двигался в толще воды… Ведь в воде за мной не остается прохода, – вот и сейчас за мной не было пустоты за спиной… Так было бы, если бы на время движения я становился бы частью этой породы. Частью горы, частью почвы, частью скалы…

Так, возможно, очень интересно было бы двигаться геологам, петрологам, тектонологам, геоморфологам, палеонтологам, вулканологам… Да мало ли каким еще специалистам, изучающим строение земной коры, земных недр, земных слоев и т.п.

Удивляет не только то, что я прохожу через земную твердь, но и то, что она для меня относительно прозрачна: я вижу на некотором расстоянии во все стороны, вглубь пород, которые вокруг меня. Я вижу, как впереди меня есть небольшая трещина, – не широкая, не проблемная. Она – как бы трещина на срезе в пересохшем батоне хлеба, забытом на лето на столе в кухне на даче. Батон остается целым, им можно гвозди забивать, – но вот трещина, расположенная косо в центре среза, – не глубокая, не ветвистая, – говорит, что он уже не монолит.

…Или вижу прожилки – вкрапления – каких-то добавок к основной породе, – такие часто показывают кинематографисты в фильмах о золотоискателях: прожилки золота в горных породах, в штреках, в тоннелях. Но старатели не могут видеть, на сколько глубоко эти «жилы» проникают в основную породу, куда они «направляются», ветвятся… В любом случае, возникает впечатление, что эти прожилки, – результат «пропитывания» твердых пород по трещинам более мягкими или на тот момент жидкими субстанциями, которые потом затвердели. А я, вот, – вижу. Вижу, как на хорошем рентгене, как на ультразвуковом исследовании, как эти «жилы» уходят вглубь, ветвятся, переплетаются…