Николай Зеляк - Приключения космических мушкетёров. Эпизоды космических странствий Кручина и Ветрова

Я невольно вздрогнул.

– Чего не хотелось бы…

Мы, по привычке, критично присмотрелись к местным красотам.

Ветров разочарованно покачал головой.

– На Титане было уютней. Там небо и пейзажи, пусть отдалённо, но напоминали наши, земные. Здесь всё по-другому. Нет ни рек, ни облаков. Да и небо какое-то монотонное и «чугунное».

Я попытался скрасить мрачную картину, нарисованную коллегой:

– Зато оно чистое, и на нём звёзд больше.

Ветров хмыкнул:

– Радости от этого мало.

Поёжился.

– Не забывай Кручин, что Сатурн в несколько раз ближе. А это уже совсем не комильфо. Радиация просто зашкаливает.

Твердь под ногами дрогнула. Я с опаской посмотрел под ноги. Движение тверди усилилось.

– Ветров, долго оставаться здесь нельзя. Начинается активизация приливных сил. Можно в любой момент провалиться в тартарары. Давай попробуем быстрее взять местной водицы, да сделаем ноги. Что-то мне здесь не нравится.

Ветров засомневался:

– Вот только где её взять?

Уточнил:

– Нужна ведь свеженькая водица, так?

Я согласился с ним:

– Непременно. Лёд под ногами не подойдёт. Ему в четверг исполнится четыре миллиарда лет. А может и больше. Плюс сумасшедшая радиация. Это много даже для одноклеточного, если он будет обретаться в замёрзшей воде.

Ветров озабоченно задался вопросом:

– А где взять свеженькую? Под ногами лёд толщиной в полсотни километров. Никакого бура не хватит, чтобы достать до поверхности океана.

Я согласился с ним:

– Это, точно. Расчёт только на водяные гейзеры.

– Но они же не бьют по заказу. Могут врубиться сразу, а могут и подождать сотню – другую лет. С них взятки гладки.

Мне ситуация не понравилась.

– Да, та ещё ситуация…

Но нужно было искать выход.

– Давай подойдём к краю разлома. Может быть, увидим что-нибудь интересное.

Ветров засомневался в идее.

– Кручин, что это даст? Ну, увидим пропасть глубиной в добрый десяток километров. Ни дна, ни покрышки. Причём, есть опасность, что при такой тряске, край её может отколоться.

Но я настоял на своём.

– Это всё же лучше, чем стоять на одном месте и жаловаться на судьбу.

Мой визави, нехотя, согласился.

– Что ж, пошли.

Мы подошли к краю пропасти. Её бездонность просто потрясла нас. Края её непрерывно двигались. Справа от них откололся огромный кусок льда, и бесследно исчез в бездонной черноте.

Нам стало не по себе. Мы инстинктивно отступили от края пропасти.

Ветров уныло заметил:

– Увы, Кручин. Похоже, мы останемся без свежей водицы.

Я тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, выхода из патовой ситуации, не было. И тут мой разочарованный взгляд наткнулся на странные, кольцеобразные образования изо льда, смутно напоминавшие не то чашу, не то цветок. Они доминировали над гладкой поверхностью льда. Это были, скованные вечным морозом, результаты работы недавнего гейзера.

Во мне затеплилась надежда.

– Слушай, Ветров, давай отломаем кусочек застывшего гейзера. И будет нам счастье!

Ветров обрадовался.

– Хорошая идея. Идём!

Мы тут же направились к природным скульптурным образованиям. С интересом стали их рассматривать. В небольшом кольцеобразном образовании мы заметили тёмное пятнышко. В нём отражались звёзды. Мы недоумённо переглянулись между собой. Наклонились. Увидели своё отражение. Крайне изумились.

Ветров воскликнул:

– Что за чудеса? Это же незамёрзшая вода! Разве она может находиться в жидком состоянии при температуре минус двести?

Я попытался разгадать загадку:

– Наверное, это особое метастатическое состояние жидкости, обусловленное целым рядом случайных факторов.

Ветров прикоснулся носком своего герметичного ботинка к зеркалу жидкой воды. Лучше бы он этого не делал! Легким механическим толчком космонавт нарушил хрупкий баланс сил, который удерживал воду в жидком состоянии. Её состояние мгновенно изменилось. Лужица потускнела и превратилась в лёд. Мгновенно. И этот лёд стал твёрже камня.

Ветров сделал попытку убрать носок своего ботинка. Она оказалась напрасной. Тот вмонолитился в энцеладский лёд намертво.

Дело принимало скверный оборот. Жизнь Ветрова подверглась опасности. Стихия бросила людям серьезный вызов.

Я этот вызов принял. Не долго думая, я сорвал с пояса геологический молоток и принялся, изо всех сил, молотить по льду, стараясь освободить ботинок соратника. Но у меня ничего не вышло. Лёд не поддавался. Он казался твёрже стали.