Фрэнк Герберт: Жертвенная звезда

Макки подбросил ключ и ловко поймал его.

Когда-то калебаны разрешили сознающим использовать портал перемещения. Но почему они поставили жесткое условие: называть его S-глазом? Что важного было для калебанов в этом названии?

Мне давно пора отправляться, сказал себе Макки. Тем не менее, он медлил.

Восемьдесят три калебана.

Экстренное сообщение недвусмысленно требовало сохранения тайны и содержало извещение о необъяснимой проблеме: калебаны исчезали один за другим. Исчезали – если, конечно, можно так сказать о поведении видимой, физической оболочки калебанов. Каждое такое исчезновение сопровождалось волной смертей и безумия сознающих.

Понятно, почему решение этой проблемы было поручено Бюро Саботажа, а не полицейскому агентству. Правительство вредило, как могло: могущественные люди спали и видели, как дискредитировать БюСаб. Особенно Макки беспокоило, что именно он был избран тем сознающим, который должен был заняться этим делом.

Кто меня так сильно ненавидит? – подумал он, соединяя свой персональный ключ с люком перескока. Ответ был неутешительным: его ненавидели многие, возможно миллионы людей.

Люк перескока тихо загудел, но за этим тихим гулом крылась исполинская энергия. Воронкообразный проход раскрылся. Макки напрягся, чтобы преодолеть тягучее сопротивление люка, и вошел в портал. Было такое впечатление, что воздух – обычный на вид воздух – превратился в вязкую патоку, по которой теперь плыл Макки.

Он оказался в непритязательном, ничем не примечательном кабинете: обычный стол, заваленный всяким хламом; индикаторы сигнализации на потолке; из огромного, во всю стену, окна открывался вид на склон горы. В отдалении виднелись крыши Раздельного, теснившиеся под тусклыми серыми облаками; за крышами была видна серебристая гладь моря. Имплантированные в мозг Макки часы подсказали ему, что был вечер, шел восемнадцатый час двадцатишестичасовых суток Сердечности – планеты, удаленной на двести тысяч световых лет от планетарного океана системы Туталси.

С резким звуком, напоминавшим треск электрического разряда, за спиной Макки закрылась вихревая труба люка перескока. Слабый запах озона разлился по комнате.

Макки мысленно отметил, что собако-кресла в кабинете были отлично вышколены и чувствовали, что нужно хозяину. Одно из них мягко толкнуло его под колени, заставив сесть, и принялось массировать уставшую спину. Вероятно, сиденье было запрограммировано успокаивать клиентов перед делами.

Макки постепенно привыкал к окружавшей его нормальной обстановке, когда в коридоре послышались шаги какого-то сознающего. Судя по шаркающей походке, это урив: они все подволакивают опорную ногу. Слышался приглушенный разговор, и Макки показалось, что говорят на галакте, хотя, возможно, беседа шла и на разных языках.

Макки поерзал на кресле, и оно тотчас начало волнообразно ундулировать, чтобы успокоить сидящего на нем человека. Макки стало тяготить вынужденное безделье. Где Фурунео? Теперь Макки ругал себя за несдержанность. Наверное, у Фурунео, как у планетарного агента БюСаба, было много других обязанностей, и он просто физически не мог оценить неотложность возникшей новой проблемы. Вероятно, это одна из тех планет, где остро ощущается нехватка агентов. Бессмертные боги знают, что сотрудники Бюро никогда не остаются без работы.

Макки задумался о своей роли в делах, которые касались мыслящих обитателей мира. Когда-то, много столетий назад, сообщество сознающих с заложенным в них побуждением «творить добро» захватило власть. Не задумавшись о мучительных сложностях, комплексах вины и стремлении к самоистязанию, лежавших в глубине этого стремления, они упразднили всю волокиту, все задержки в отправлении административных функций правительственных чиновников. Огромный механизм государственной власти, обладающий невероятным могуществом, заработал с умопомрачительной, поистине устрашающей быстротой. Маховик вращался все быстрее и быстрее, законы предлагались и утверждались в течение часа. Ассигнования выделялись мгновенно и тратились в течение самое большее пары недель. Было учреждено множество бюро и комитетов с самыми немыслимыми и разнообразными функциями; они размножались, как свихнувшиеся грибы.

Правительство превратилось в огромную разрушительную и абсолютно неуправляемую силу. Скорость действий была такой ошеломляющей, что правительство обращало в хаос все, к чему прикасалось.