Нил Гейман - Лучшие рассказы

Взяла она и «Рыцарский роман, или Легенду о галантности» и даже его открыла. На нее пахнуло плесенью. На самом верху первой страницы красными чернилами было аккуратно написано: «EX LIBRIS Фишера».

Она поставила книгу на место.

Когда миссис Уайтекер вернулась домой, Галахад ее уже дожидался. Он катал на своем Гриззеле детишек вдоль по улице.

– Я рада, что вы здесь, – сказала она. – Мне как раз нужно кое-что передвинуть.

Она отвела его в чулан, где он переставил ей старые чемоданы, и теперь она могла без труда добраться до дальнего буфета.

Там было очень пыльно.

Почти до вечера он двигал с места на место вещи, а она убиралась.

На щеке у Галахада был шрам, а одна рука плохо сгибалась.

Они немного поговорили, пока она мела и терла. Миссис Уайтекер рассказала ему о своем покойном муже Генри; и как благодаря страховке удалось уплатить за дом; и вон сколько у нее вещей, а оставить некому, разве что Рональду и его жене, но они-то любят все современное. Она рассказала, как познакомилась с Генри во время войны, когда он был в отряде противовоздушной обороны, а она неплотно закрыла на кухне шторы; и о дешевых танцплощадках, куда они ходили; и как, когда война закончилась, поехали в Лондон, где она впервые попробовала вино.

Галахад рассказал ей о своей матери Элейне [9] Элейн – дочь короля Пелеса, соблазнившая Ланселота. От этой связи родился благословенный Галахад, которому было суждено найти Святой Грааль. , более взбалмошной, чем это вообще возможно и к тому же отчасти ведьме; о дедушке, короле Пелесе [10] Пелес (в ранних мифах – Король-рыбак ) – персонаж легенд о рыцарях Круглого стола. Хранитель Святого Грааля. , благородном, но немного рассеянном; о юности в замке Блиант на острове Радости; о своем отце, в известном смысле полном безумце, которого он знал как Рыцаря Печального Образа и который на самом деле был Ланселотом Озерным, величайшим из рыцарей, но скрывавшимся и выжившим из ума; и о том, как, будучи молодым оруженосцем, проводил свои дни в Камелоте.

В пять часов миссис Уайтекер, обозрев дела рук своих, решила, что они достойны одобрения; она открыла окно, чтобы проветрить, и они спустились на кухню, где она поставила чайник.

Галахад сел за стол.

Из кожаного кошелька на поясе он достал круглый белый камень размером с шарик для крикета.

– Это вам, моя леди, – сказал он, – в обмен на Святой Грааль.

Миссис Уайтекер взяла камень, который с виду не казался таким тяжелым, и поднесла его к свету. Он был молочного цвета, полупрозрачным, а внутри, в лучах предзакатного солнца, поблескивали серебряные искорки. Камень был теплым.

И покуда она его держала, ее охватило странное чувство. В глубине души она вдруг ощутила мир и покой. Безмятежность , пришло в голову верное слово; она была безмятежной.

Неохотно она положила камень обратно на стол.

– Очень красивый, – сказала она.

– Это Философский камень, который наш предок Ной повесил в Ковчеге, чтобы был свет, когда не было света; он способен превращать в золото низкие металлы; но у него есть и другие свойства, – торжественно объяснил Галахад. – И это не все. Есть еще кое-что. Вот.

Из кожаной сумы он достал яйцо и протянул ей. Размером с гусиное, оно было блестящего черного цвета с алыми и белыми пятнами. Когда миссис Уайтекер его коснулась, волосы у нее на затылке встали дыбом.

В первый момент она ощутила непереносимый жар и свободу. Она слышала потрескивание далеких огней, и на долю секунды словно воспарила над миром, поднимаясь и опускаясь на огненных крыльях.

Она положила яйцо на стол, рядом с Философским камнем.

– Это яйцо птицы Феникс, – сказал Галахад, – из далекой Аравии. В один прекрасный день из него вылупится птица Феникс; а когда настанет срок, птица совьет огненное гнездо, отложит в него яйцо и умрет, чтобы возродиться из пламени в другие времена.

– Я почему-то так и подумала, – сказала миссис Уайтекер.

– А в довершение ко всему, леди, – сказал Галахад, – я принес вам вот это.

Он достал из сумы и отдал ей яблоко, вырезанное из цельного рубина, и на янтарной подставке.

Не без волнения она взяла его в руки. Яблоко оказалось неожиданно мягким: пальцы оставили вмятину, а по руке побежала струйка рубинового сока.

Кухня наполнилась почти неощутимым, волшебным запахом летних фруктов, малины, и персиков, и земляники, и красной смородины. И словно из далекой дали она смутно слышала поющие голоса и музыку эфира.