Константин Волков - Марс пробуждается

- При чем же здесь чужеземцы? - снова повторила Матоа. Ассор посинел от бешенства.

- Чужеземцы сумели войти в пределы Анта, а это подтверждает, что их знания велики. Нестойких убеждает один этот факт.

- Теперь понятно! - с нескрываемым презрением протянула Матоа. Ирган наблюдал эту сцену, ничем не выражая своего отношения к спору, но еле заметная усмешка змеилась на его лице.

- Чего же ты хочешь? - в упор спросил он у Ассора.

- Святая церковь хочет, пока не поздно, поразить врага! выкрикнул тот. Его глаза горели огнем фанатической ненависти. - Если ударить внезапно - мы уничтожим очаги измены! И ты найдешь покой!..

- Элхаб неприкосновенен, - задумчиво произнес Ирган, - и этот закон создали боги!

- Мне нельзя здесь спорить, - вкрадчиво прошептал Ассор, - но от имени богов всегда вещала церковь. И ведь законом часто служит воля Владыки Анта...

- Искуситель! - воскликнула Матиа.

- Молчи, Матоа! - резко оборвал Ирган. - А ты вечно жаждешь крови, - бросил он Ассору. - Элхаб большой ученый!

- Умный и опасный враг! - в тон ему добавил великий жрец. - Но пусть живет... Нынче чужестранцы опасней втрое.

- Скажи ясней!

- Смерть! - произнес Ассор. - Их надо уничтожить.

- Зачем? - снова вмешалась Матоа.

- Иначе будет смута. Поверь, Ирган, пока они живут, нам не видеть покоя!..

- Я приказал держать их всегда под стражей, а ты должен был отвечать головой, - возразил Ирган. - Куда же ты смотрел?

- Ты поручил не церкви следить за ними, а дворцовой страже, - отпарировал Ассор. - Теперь их осталось только трое, и я их держу в своих руках. Прости меня, но это надежней. А если ты прикажешь - верней всего могила... Но торопись!

- Но ведь в твоих руках лишь трое.

- Отдай приказ - я пошлю войска. Через сутки связанный Элхаб, а с ним и остальные пришельцы предстанут перед тобой!

- Так ли? - насмешливо заметила Матоа. - Недавно я слыхала, как ващи храбрецы сражались: по десять против одного! И все же бойцы Элхаба погнали их назад. Троих пленников вы отбили, а где же остальные?

Старый жрец только бросил на нее свирепый взгляд и промолчал. Ирган поглядел на нее сурово.

- Что ты скажешь, Матоа? - спросил он.

- Я, как и прежде, утверждаю, что пришельцы опасны лишь в руках врага. Надо вернуть их всех, но сохранить для пользы государства... И берегись начинать войну с Элхабом, нельзя по прихоти жреца менять закон. Народ возбужден, одна неосторожность...

- Не доверяй жене, Ирган! - злобно прошипел Ассор. - Она не думает о государстве, а затаила в сердце суетные чувства...

Удар был нанесен опытной рукой.

- Что ты хочешь сказать, Ассор? - вскипел Ирган, ударяя кулаком по столу. - Второй раз я слышу какие-то намеки! Поберегись меня обманывать, а если знаешь правду, - говори!

Ассор задохнулся от ярости, но сдержался и сказал тихо:

- Изволь, я скажу всю правду!.. Один из чужеземцев строен и красив... Матоа молода!

Ирган поднялся, молча посмотрел на него, потом перевел взгляд на жену.

Матоа, прекрасная и в гневе, стояла как изваяние. Собрав всю силу воли, она выдержала этот пронизывающий взгляд, но Ирган понял. Судорога страдания исказила его лицо. Он бессильно опустился в кресло и замер, сжав голову руками.

Томительная пауза продолжалась недолго, Ирган овладел собой. Теперь в зале Совета снова сидел полновластный диктатор.

- Ты прав, Ассор, - он отчетливо выговаривал каждое слово, - ты трижды прав!.. Пришельцев необходимо уничтожить, но умно, без шума! А Элхаб неприкосновенен... Не нам менять закон. Пусть будет так, как я сказал!

Грузный и могучий, он встал из-за стола и, ни на кого не глядя, медленно вышел из зала. Ассор бросил на Матоа торжествующий взгляд и тоже направился к выходу. А Матоа, у которой внезапно заболело сердце, тихо опустилась в кресло и еще долго сидела неподвижно, с потухшими глазами.

Был третий час ночи. Мягкий синий свет ночника у изголовья выхватывал из мрака широкое ложе. Завеса была откинута, на шелковистых простынях лежала Матоа. Посреди большого супружеского ложа, одинокая и миниатюрная, она казалась совсем крохотной.

После всего, что произошло в зале Совета, она никак не могла уснуть и беспомощно металась по постели уже много часов. Бесконечная цепь тяжелых мыслей, сменявших одна другую, все не могла прерваться. Перед ее внутренним взором упорно возникал один и тот же образ. Она и хотела прогнать его, и в то же время не желала с ним расставаться.

Это был проникший в глубину сердца образ высокого, сильного человека с кожей удивительного, светло-розового цвета. И его волосы, и глаза - необыкновенные. Таких глаз нет больше ни у кого. И весь он, этот человек, - могучий гигант, такой светлый, словно сотканный из солнечных лучей...