Алексей Махров - Встреча с Вождем

– Лейтенант, убери падаль. Мне нужно поговорить с пленным наедине.

– Так точно, товарищ комиссар. – Схватив майора за воротник, Сергей отволок труп в сторону.

– Полковник, сейчас мы вас отпустим. Вы даже сможете воспользоваться своей машиной. Не задерживайтесь в прифронтовой полосе, как можно скорее возвращайтесь в Берлин. Через какое-то время к вам в кафе или бирштрубе подойдет неприметный человек и спросит: давали ли вы объявление в газету о продаже… ну, допустим, славянского шкафа? На что вы ответите: «Шкаф уже продан, но осталась никелированная кровать. С тумбочкой!»

Гелен раздраженно поморщился от столь глупых, с его точки зрения, фраз, но вслух комментировать не стал. Хватило ума понять, что сейчас лучше во всем соглашаться со мной, чтобы побыстрее закончить это опасное приключение и отправиться домой.

– Комиссар, прежде чем мы… расстанемся, я хотел бы задать вам всего два вопроса.

– Спрашивайте, Рейнхард, заслужили. Собственно, я и так знаю, что вы хотите узнать. Никакого планшета под Слуцком, разумеется, не было, тут я вас действительно обманул. Я должен был вырваться – и я это сделал. Планшет остался у моих товарищей из будущего.

– Эти бойцы – Анхель называл их «ОСНАЗ», – они ведь ждали вас, так? К слову, должен признаться, они оказались подготовлены куда лучше моих людей. Но как вам удалось сообщить о себе? Как?!

– Ах, старина, вы даже не представляете, на что НА САМОМ ДЕЛЕ способен покоящийся в багажнике вашего автомобиля смартфон!

Нет, ну а что? Дезинформировать противника – так уж дезинформировать. Пусть даже он теперь мой агент. Кстати, не забыть его забрать… или уничтожить. Прибор в смысле, не Гелена.

– Вы подали им знак! – «догадался» полковник. – Но как? Когда?

– У меня было множество возможностей, – с самодовольным видом соврал я. – Всего несколько не замеченных вами движений пальцами по сенсорному экрану – и к моим товарищам отправилось сообщение.

– А машина времени в этом лесу? Ее вы тоже выдумали? Хотя нет, вряд ли, ведь танки вы как-то сюда переправляли…

– Она существует. – Я вовсе не собирался раскрывать фрицу все свои карты. – Но после того как я попал в плен, мои товарищи сразу же эвакуировали столь ценное устройство. Полагаю, ответ лежал на поверхности, но вы с господином майором его отчего-то не заметили…

Помолчав, абверовец криво усмехнулся:

– Я подозревал это. Но, согласитесь, куш был слишком хорош, чтобы отказываться от него, пока имелся хотя бы малейший шанс его получить. – Он на мгновение замолчал, потом глухо продолжил: – Что ж, вынужден признать, что вы переиграли меня по всем пунктам. Браво, комиссар! Профессионалу всегда приятно иметь дело с равным или даже превосходящим противником. Пожалуй, моя вербовка оказалась вполне закономерным итогом нашего знакомства. Знаете что… Виталий? – Фриц внезапно назвал меня по имени, чего раньше как-то не наблюдалось.

– Слушаю? – сухо ответил я, примерно догадываясь, о чем пойдет речь.

– Помогите моей стране избежать того ужасного будущего, где Германией правит баба, педерасты собираются на парады в центре Берлина, а мигранты насилуют немок! И я, слово чести, буду вашим верным помощником! – Глаза Гелена лихорадочно блестели – сейчас он определенно не играл.

– Значит, вы мне все-таки поверили, – усмехнулся я.

Гелен вздохнул:

– Вы мне, конечно, во многом соврали, но… выглядящие сущими пришельцами из ада танки, с ясно различимыми звездами на башнях, едущие парадным строем по Красной площади, и нарядно одетая публика на роскошном катке рядом со вполне узнаваемыми по фотографиям зданиями ВСХВ [50] Всероссийская сельскохозяйственная выставка (ВСХВ) – так именовалась ВДНХ до 1958 года. явно доказывают – вы как минимум не проиграли эту войну. Такое невозможно сфальсифицировать. А сборище каких-то уродов у Бранденбургских ворот и Кёльнского собора – безусловное свидетельство того, что у власти в Германии находятся не то чтобы нацисты, а даже и просто патриоты моей страны. Так что – да, в главном я вам верю. И поэтому прошу помощи.

– А вот это, старина, во многом зависит именно от вас!

– Да… я понимаю. Разумеется, я понимаю…

– Ну, раз мы договорились, поднимайтесь. Нужно поторопиться. Мы не на прогулке…

18 июля 1941 года, Ленинград

Приемка пришедших из сборочного цеха танков шла согласно регламенту. По крайней мере, до появления на территории Кировского завода полковника Бата с товарищами. Новые танки, еще даже не окрашенные, только что завершили контрольную тридцатикилометровую обкатку. Ну, как завершили? Пять танков, натужно рыча перегретыми дизелями, тащили на буксире троих собратьев, потерявших способность к самостоятельному передвижению. Обычно в подобной ситуации поломки исправляли прямо в отделе технического контроля, после чего передавали машины приемной комиссии. Далее совершался еще один марш, теперь на полсотни километров. И только после этого танки (те, что прошли испытание, разумеется) красили, доукомплектовывали оборудованием и вооружением – и передавали экипажам. Но сейчас все пошло не так. И причиной тому оказался нагрянувший с внезапной проверкой непонятный полковник из Москвы, судя по полномочиям – личный представитель самого товарища Сталина. Непонятный – поскольку о командире с такой фамилией раньше никто не слышал. Даже в Генштабе, представители которого порой бывали частыми гостями Кировского завода.