Станислав Востоков - Картуз уполномочен заявить

Лейтенант вскочил. Пятно тени на стене отпрыгнуло огромным австралийским скачком. Земля вздрогнула.

Ведеркин, человек в общем-то серьезный и не суеверный, в такой ответственный момент все же дал слабинку, но принялся зазывать животное:

- Ловись, бабакуда большая и маленькая, - приговаривал он.

Глаза лохматого зверя дальневосточной наружности были прикованы к качелям.

Наконец бабакуда не вытерпела, зевнула, с разбегу вскочила на качели и, странно, сама принялась их раскачивать. Картины была не для слабонервных, но Ведеркин выдержал.

После десятого качка бабакуда упала, вместе с качелями.

Неизвестно откуда появился Картуз. Накинул на зверя сеть и закрепил победу морским узлом. Бабакуда шумно храпела. Сыщики уселись на зверя.

- А где вы были? - спросил лейтенант.

- Видите ли, мой друг, - начал Картуз, - я с самого начала не был уверен в надежности нашей конструкции. Допустить повторного убега ценного экземпляра было нельзя. И я решил подстраховаться. Я спрятался внутри и, когда животное прыгнула на наше устройство, прижал его лапы к бортику. В результате нашей борьбы амплитуда маха увеличилась. Бабакуда силилась выпрыгнуть, но мы так прочно засели в ящике, что это стоило бы ей больших трудов. Вы слышали, как зверь взвыл, почувствовал всю цепкость ВАГОНа? Тут как раз подошел десятый качок, бабакуда дернулась засыпая, и качели не выдержали.

В лаборатории ненужных животных было весело. Синяков радовался вернувшемуся объекту диссертации. Все поздравляли друг друга. Даже нобелевские лауреаты присоединились к празднику. Лишь только что проснувшийся лаборант ничего не понимал, разглядывая следы на халате и крошки съеденного завтрака.

- А скажите, ваша бабакуда разговаривает?

- Да вы что, - рассмеялся Синяков. - Нема как рыба.

- Как рыба? - сквозь сон произнесла бабакуда. - Ну-ну... - И хлюпнула нюнзиком.

Глава шестая

Дело о Лукоморье,

или Там чудеса, там леший вроде...

Воскресенье Кисляевского отделения ВАГОНа отличалось тем, что Картуз вместо утренней зарядки работал на огороде.

Позавтракав любимой шотландской овсянкой, называемой в английском простонародье "порридж", инспектор надел кирзовые сапоги и вышел на посадочные работы с тяпкой в одной руке и "Ста полезными советами любителям правильной посадки капусты" в другой.

Вдруг он услышал резко приближающийся свист. Опытный Картуз нырнул в смородину. Над головой что-то цыкнуло и с треньканьем ударилось о стену дома.

Инспектор высунулся из буйной зелени и пристально осмотрел окрестности в поисках предполагаемого врага. У сельсовета стояли тетя Фрося и дворничиха Микулишна. Так как на следующей неделе Картуз обещал одной из них починить крышу, в предполагаемые враги они не годились.

Иван Иванович встал и задумчиво уставился на стенку. В косяке торчала стрела с кованым наконечником.

- Значит, не индейцы, - подумал Картуз.

К оперению была привязана записка. Сыщик снял ее и прочитал следующее:

У Лукоморья дуб в утиле,

Висит пакет на дубе том.

Коробки, кетки и бутыли

Лежат завалами кругом.

Сунув бумажку в карман, он зашел в дом и позвонил Ведеркину. Затем, пройдя в кабинет, снял с полки том Большой Энциклопедии.

- "ЛуКоМоРьЕ, - прочитал он, - Литературный комплексный музей "От Рыбки до Емели". В восемнадцатом веке - имение князя Лопатина, в девятнадцатом передано под лагерь отдыха лицеистов. В настоящее время - лучшее собрание отечественных персонажей. Памятник садово-паркового искусства", - затем продекламировал, ставя книгу на место: - И опыт - сын ошибки друга, и гений - парадоксов труд!

- Ибо случай - изобретатель, - добавил появившийся в дверях Ведеркин.

- Отправляемся в Лукоморье, - предупредил его начальник.

- Как же, как же! Царство славного Солтана.

Инспектор надел форму и сдал помещение рядовому Кукушке.

Станция Лукоморье располагалась на середине пути по железнодорожной ветке Москва-Можайск.

Проехав по удостоверениям ВАГОНа бесплатно, они сошли на тихой платформе с кассой в тридевятом стиле и отправились к объекту.

Их путь пролегал по кленовой аллее, украшенной памятниками поэтов, писателей и мемориальными досками вроде такой:

Здесь Н.В. Гоголь решил включить

свое произведение "Ревизор"

в программу седьмых классов

или такой:

Под этим деревом А.С. Пушкин

не смог придумать названия

к стихотворению

"Буря мглою небо кроет..

Вспугивая сорок и галок, сыщики дошли до кованых ворот, по обе стороны от которых тянулся забор с изображениями знаменитых литературных героев. У калитки на сундуке, прислонясь спиной к колонне, дремал субъект в черном. Рядом на гвозде висела ржавая корона.