Рэй Брэдбери - 451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы

– Я хочу такой город, чтобы в нем были марсиане, – сказал Майкл.

– Будут марсиане, – ответил отец. – Обещаю. – Его губы обращались к сыновьям, но глаза смотрели на маму.

За двадцать минут они миновали шесть городов. Отец больше не поминал про взрывы; теперь для него как будто важнее всего на свете было веселить сыновей, чтобы им стало радостно.

Майклу понравился первый же город, но его отвергли, решив, что поспешные решения – не самые лучшие. Второй город никому не приглянулся. Его построили земляне, и деревянные стены домов уже превратились в труху. Третий город пришелся по душе Тимоти тем, что он был большой. Четвертый и пятый всем показались слишком маленькими, зато шестой у всех, даже у мамы, вызвал восторженные крики: «Ух ты!», «Блеск!», «Вот это да!»

Тут сохранилось в целости около полусотни огромных зданий, улицы были хоть и пыльные, но мощеные. Два-три старинных центробежных фонтана еще пульсировали влагой на площадях, и прерывистые струи, освещенные лучами заходящего солнца, были единственным проявлением жизни во всем городе.

– Здесь, – дружно сказали все.

Отец подвел лодку к пристани и выскочил на берег.

– Что ж, приехали. Все это – наше. Теперь будем жить здесь!

– Будем жить? – Майкл опешил. Он поднялся на ноги, глядя на город, потом повернулся лицом в ту сторону, где они оставили ракету. – А как же ракета? Как Миннесота?

– Вот, – сказал папа. Он прижал маленький радиоприемник к русой головенке Майкла. – Слушай.

Майкл прислушался.

– Ничего, – сказал он.

– Верно. Ничего. Ничего не осталось. Никакого Миннеаполиса, никаких ракет, никакой Земли.

Майкл поразмыслил немного над этим страшным откровением и тихонько захныкал.

– Погоди, Майкл, – поспешно сказал папа. – Я дам тебе взамен гораздо больше!

– Что? – Любопытство задержало слезы, но Майкл был готов сейчас же дать им волю, если дальнейшие откровения отца окажутся такими же печальными, как первое.

– Я дарю тебе этот город, Майкл. Он твой.

– Мой?

– Твой, Роберта и Тимоти, ваш собственный город, на троих.

Тимоти выпрыгнул из лодки.

– Глядите, ребята, все наше! Все-все!

Он играл наравне с отцом, играл великолепно, всю душу вкладывал. После, когда все уляжется и устроится, он, возможно, уйдет куда-нибудь минут на десять и поплачет наедине. Но сейчас идет игра «семья на каникулах», и братишки должны играть.

Майкл и Роберт выскочили на берег. Они помогли выйти на пристань маме.

– Берегите сестренку, – сказал папа; лишь много позднее они поняли, что он подразумевал.

И они быстро-быстро пошли в большой розовокаменный город, разговаривая шепотом, – в мертвых городах почему-то хочется говорить шепотом, хочется смотреть на закат.

– Дней через пять, – тихо сказал отец, – я вернусь туда, где была наша ракета, и заберу продукты, которые мы спрятали в развалинах. Заодно поищу Берта Эдвардса с женой и дочерьми.

– Дочерьми? – повторил Тимоти. – Сколько их?

– Четыре.

– Как бы потом из-за этого неприятностей не было. – Мама медленно покачала головой.

– Девчонки! – Майкл скроил рожу, напоминающую каменные физиономии марсианских истуканов. – Девчонки!

– Они тоже на ракете прилетят?

– Да. Если им удастся. Семейные ракеты рассчитаны для полета на Луну, не на Марс. Нам просто повезло, что мы добрались.

– А откуда ты взял ракету? – шепотом спросил Тимоти; двое других мальчуганов уже убежали вперед.

– Я ее прятал. Двадцать лет прятал, Тим. Убрал и надеялся, что никогда не понадобится. Наверное, надо было сдать ее государству, когда началась война, но я все время думал о Марсе…

– И о пикнике!..

– Вот-вот! Но это только между нами. Когда я увидел, что Земле приходит конец – я ждал до последней минуты! – то стал собираться в путь. Берт Эдвардс тоже припрятал корабль, но мы решили, что вернее всего стартовать порознь на случай, если кто-нибудь попытается нас сбить.

– А зачем ты ее взорвал, папа?

– Чтобы мы не могли вернуться, никогда. И чтобы эти недобрые люди, если они когда-нибудь окажутся на Марсе, не узнали, что мы тут.

– Ты поэтому все время на небо глядишь?

– Конечно, глупо. Никто не будет нас преследовать. Не на чем. Я чересчур осторожен, в этом все дело.

Прибежал обратно Майкл.

– Пап, это вправду наш город?

– Вся планета с ее окрестностями принадлежит нам, ребята. Целиком и полностью.

Они стояли – Король Холмов и Пригорков, Первейший из Главных, Правитель Всего Обозримого Пространства, Непогрешимые Монархи и Президенты, – пытаясь осмыслить, что это значит – владеть целым миром и как это много – целый мир!