Яна Завацкая - Белый Всадник

Я встала и включила лампу. На часах стрелки приближались к половине второго. На языке у меня вертелся вопрос "А что, собственно, случилось?" Из коридора доносился негромкий разговор, возня, цоканье по полу собачьих когтей - было очевидно, что все встали.

Но ни о чем спрашивать я не стала. Вместо этого, вытряхнув из пакета вещи, принялась одеваться.

Вещи были странными. Штаны и рубашка, надевающаяся через голову, совершенно белые, из грубой ткани, вроде бы льняной. Кроме этого, в пакете обнаружились черные, с мягким верхом, удобные сапожки как раз моего размера. И еще был там широкий пояс с какими-то пристежками. Я надела все это, посмотрела в зеркало шифоньера и осталась довольной. Вообще фигура у меня плоская, как доска, но мешковатая одежда, стянутая поясом, создавала иллюзию бедер и талии. Подумав, я скрутила свои жидкие волосы в хвостик и вышла в коридор.

Все трое, одетые точно так же, как я, ожидали меня здесь. Виктор окинул меня взглядом.

- Отлично,- сказал он и протянул мне плащ, казавшийся серебристым. Материю плаща определить было невозможно, это было что-то невиданное. Очень мягкий, легкий, широкий, он окутывал, как облако, но в то же время был очень теплым и, по-видимому, совершенно водонепроницаемым. Застежка у горла блестела серебром. Дан, Кашка, Вик надели точно такие же плащи, и мы вышли из квартиры. Без всякого поводка за нами бежал Баярд.

Мне очень хотелось спросить, куда, собственно, мы направляемся. Но что-то меня сдерживало. Молча я вбирала в себя таинственный запах ночи - запах молчащих подъездов, звезд сквозь низкие облака, неясных ночных шумов. Молча шли мы сквозь ночь, город провожал нас бесшумными редкими взмахами падающей листвы.

Так мы вышли на пустырь и зашагали вдаль за станцию метро, удаляясь от нового района. Городской рассеянный свет уже отстал от нас, вокруг царил мрак. Звезды и растущая луна мерцали сквозь рваные марлевые облака, но все сгущавшаяся листва деревьев заслоняла и этот неровный свет. Мрак казался активным, он словно наползал из глубины леса. Тьма - это не просто отсутствие света,- непонятно откуда эта мысль возникла в моей голове... Почему-то я совсем не испытывала страха. В детстве я панически боялась темноты. Могла бы и сейчас испугаться, но спасала, видно, безграничная вера в моих спутников.

Как ни странен казался этот ночной поход, я не решалась вопросом нарушить молчание. Вскоре вышли на поле, здесь мне еще не приходилось бывать. Поле было пересечено мелким, с пологими стенками, оврагом. У оврага наш маленький отряд остановился. Дан обернулся и посмотрел на нас.

- Все в порядке?- спросил он,- Ну, пошли.

Он сбежал вниз, в овраг, мы двинулись за ним. Виктор подал мне руку. Я занялась было спуском, но, подняв голову, внезапно застыла на месте... Что это? Добравшись до дна оврага, Дан исчез!

За ним в колеблющемся тумане на дне пропали уже и Кашка с Баярдом. Боже мой! Ужас пополз мурашками по спине... Но Виктор сказал спокойно:

- Не бойся. Это Черта. Идем.

Черта? Не очень-то подробное разъяснение. Но уверенный голос Виктора мгновенно разогнал страх. Я пошла вперед, вместе с ним. Мне почудилась впереди действительно какая-то черта. Я шагнула - послышался словно треск разрываемой бумаги. В глазах потемнело, на миг все заволоклось пеленой. В следующее мгновение нашим глазам предстала совершенно иная картина.

Никакого оврага, поля, леса не было и в помине. Мы очутились на морском берегу. Только что вокруг нас царил кромешный мрак - а здесь, в этом мире, стояли беззвездные сероватые сумерки. Была ночь, но уже светало. Справа от нас под невысоким холмом мерно и лениво шипел прибой. Море, казавшееся непроницаемо, маслянисто-черным, терялось в тумане у горизонта.

Слева, также в туманной дымке, тянулась ровная долина, а совсем далеко, у предела видимости, поднималась невысокая горная цепь. Сам берег был однообразным: серые камни, скалки, едва заметная каменистая тропа. Кое-где рос скромный кустарник. Далеко впереди чернело какое-то убогое строеньице, в направлении которого шли Кашка и Дан. Мы двинулись за ними. Баярд бежал сбоку, обнюхивая по обыкновению камни и помечая некоторые из них.

Тишина здесь не была такой глухой, как в ночном лесу. Шум прибоя нарушал непроницаемое молчание природы, и это придало мне смелости. Едва переводя дыхание от быстрой ходьбы, я негромко спросила у Виктора:

- Что же это такое? Где мы?

- Эта страна называется Ладиорти,- ответил он.

- Как?