V. Speys - Фаетон. Книга 6. Цепная реакция

– Он уже давно в кроватке. – ответила Аня.

– Я ему тут кое-что привез, – указывая на увесистый прямоугольник кожаного кейса, сказал Леонид.

– Это потом, – скомандовала жена. – Давай, мой руки и за стол. Видишь, гости заждались.

Застолье проходило весело. В разговорах о смешных событиях в жизни пар. О том, о сем, кроме работы. Эту тему почему-то старательно обходили стороной, и все понимали, что это табу. Чувствовалось, что Алексей Алексеевич провел хорошую работу с каждым и в разговорах, и в мыслях о работе ни, ни… Далеко за полночь Собиновы распрощались. Леонид проводил супругов до лифта и с нетерпением вернулся к жене. О, как он ждал этого мига, блаженного мига уединения и покоя в объятиях горячее любимой женщины и верного друга. Лежа в постели, наслаждаясь друг другом, они, как дети, лепетали разные слова, коверкая их смысл. Им казалось в эти мгновения любви, что смысл этих слов, понятен, им двоим в целой Вселенной, и что жизнь сказочно прекрасна и божественна. У Ани в полумраке, глаза казались огромными сияющими, как две звезды. В пушении длинных ресниц, глаза были прекрасны, сияющие счастьем и радостью, восторгом, наполненным ее сильным мужчиной. В эти мгновения ее женская слабость приобрела силу любовной игры, ради которой влюбленные мужчины ломали копья на рыцарских турнирах. Ради которой, влюбленные совершают чудеса храбрости, отстаивая в поединке честь и достоинство своей избранницы. Аня, как прекрасный цветок, источающий тончайший аромат, порождающий бурю чувственной неги, взрывался полуобморочным трепетом, в котором утопало и останавливалось время. Пространство исчезало и только Аня, и только ее глаза, ее губы, ее щеки, ее красивые изгибы и линии, ее острые соски грудей, как два острых и нежных бугорка, скользили по его груди, повергая все тело в экстаз любви… И лишь под утро, когда первый луч восходящего солнца проник в спальню, муж и жена, уставшие от любовных страстей, уснули в неге. Их разбудил лепет малыша в кроватке. Гремя погремушкой, он громко звал: – Ма–ма! Ма–ма–а!

От этого голоса оба проснулись. В комнате уже сияло солнце. Часы показывали 9–00.

– Пора кормить именинника. – сказала Аня.

– Пошли, я поменяю ему постельку и постираю пеленки. – заботливо с отцовской теплотой заговорил Леонид, – А ты, сваришь ему кашки?

– За дело, – скомандовала Аня. И они быстро и со знанием дела принялись выполнять свои родительские обязанности…

Леонид, сидя в кресле под лампой торшера, читал книгу. Это было произведение Шарля де Костера ″Легенда об Уленшпигеле и Ламе Гудзаке об их доблестных забавных и достославных деяниях во Фландрии и других краях. ″ Леонид читал эту книгу еще в детстве, и теперь, с наслаждением, придавался домашнему уюту, и отдыху перечитывая любимое произведение еще раз. Аня с сынишкой в это время ушли во двор прогуляться перед сном. Старинные часы, свадебный подарок Аниной бабушки, мерно тикали в углу комнаты, было уже 19– 00, вот должны были явится с прогулки жена с ребенком, как вдруг в полумраке комнаты сверкнула молния и вмиг возник силуэт мужчины. От этой вспышки комната наполнилась озоном, а силуэт материализовался в Карлоса Альенде. На нем был неизменный спортивный костюм. Леонид, привыкший к неожиданностям в своей работе, спокойным голосом приветствовал непрошенного гостя:

– Добрый вечер. С чем пожаловали на этот раз?

– Вы не поверите, – Карлос взмахнул рукой. Над двуспальной кроватью спальни в воздухе возник мерцающий экран и на нем прошли картины секретного разговора Леонида с Гариновым в сверхсекретном ″Музее″, детище Алексея Алексеевича. Удивлению Кразимова не было предела: – Откуда это? – спросил он.

– Спасибо Вам, Леонид, за информацию. Мы вживили Вам имплантат, он сделал запись, которую мы сканировали с его памяти, вот и все. Теперь мы точно знаем, что торсионные поля штурмуются вами. Что исследования, не зависимо от смертельной опасности, продолжаются.

– Так ведь, мы принимаем меры к нейтрализации, – пытался возразить Леонид. Карлос снова взмахнул рукой. На экране возникла лаборатория с восстановленным из пространства оборудованием.

– Вы видите, что восстановить предметы, или, другими словами, вернуть из пространства в целости и сохранности ничего нельзя. Это будет хаос. Обратите внимание на лабораторный стеллаж посреди комнаты. – на экране увеличилось изображение и стоявшие там колбы были с трудом узнаваемы. Одна была впаяна в деревянную полку, словно выросла вместе с деревом, из которого эта полка была изготовлена. Другая колба лежала на краю стеллажа, и ее свободный конец был вытянут до самого кафельного пола. Ни единого предмета, находившегося в лаборатории, не было в хорошем не деформированном состоянии.