V. Speys - Фаетон. Книга 6. Цепная реакция

На что единогласным голосованием Совет Ученных высказал свое мнение, что против отставки доктора физико– математических наук, профессора Академии наук генерал лейтенанта Космических Вооруженных Сил Российской Федерации Гаринова Алексея Алексеевича не возражает. Теперь все зависело от генерала, подаст он рапорт об отставке, отставка состоится, ибо такова воля Совета Ученных. Не подаст, будет работать дальше, но по направлению, против которого он так категорически выступал.

Ученый Совет принял так же решение по поводу вмешательства Инной Высокоразвитой Цивилизации в дела земные. То этот вопрос был попросту Советом проигнорирован и лишь высказана мысль о том, что это направление пусть останется на совести энтузиастов любителей, которых серьезная наука не воспринимает всерьез. Подавленный и в расстроенных чувствах, генерал покинул Совет. Из Академии Наук он выехал в 23– 00 вечера и в служебной машине, которую выделила Академия Наук каждому из 13– ти членов Ученого Совета, ехал к дому, где жили Кразимовы. Там с нетерпением его уже поджидали Леонид и Петр Собинов, какие вести привезет с собой их генерал…

Машина шла улицами Москвы, среди сверкающих огнями витрин, ночных клубов и кафе. Москва в этот поздний час еще не спала, еще бурлила жизнь, тротуары были заполнены гуляющей молодежью. Отовсюду доносилась поп музыка и зажигательный рок. Проторчав в пробке битых пол часа, машина, наконец, вырвалась к прямому потоку автомобилей и, спустя, минут двадцать, подкатила к дому, где на двенадцатом этаже жили Кразимовы.

– Вы можете ехать. – сказал водителю, Гаринов и вышел из машины.

– Товарищ генерал, а завтра, какие будут распоряжения? – высунув голову, крикнул вдогонку водитель.

– К шести утра у подъезда, – обернувшись в вполоборота, отвечал Гаринов. – Машина на сегодня уже не нужна, и спасибо за службу! – и скрылся в подъезде.

Водитель в сердцах захлопнул дверцу машины, проворчав: – Мог бы, и поспать дать, так нет к шести утра. А, скажу, что в пробке застрял, в случае чего. – И служебная волга, сделав круг, разворачиваясь, укатила…

Консьерж, увидев военного в генеральской одежде, встал в своем боксе по стойке смирно, похоже бывший военный на пенсии, затем, смущаясь, присел на свое место. Генерал приветливо улыбнулся ему и прошел к лифту. Когда Гаринов позвонил в квартиру Кразимовых, было уже 23 часа 50 минут. Ему открыла Аня.

– Добрый вечер, Аннушка, извините, что так поздно. – Входя, генерал поцеловал ее в щечку, – А друзья наши где? – озабоченно спросил он.

– На кухне сидят, ждут вас.

– Ну, пойдем к ним. – Гремя наградами, он снял китель и повесил его на плечики раздевалки, затем снял обувь и надел, комнатные тапочки, затем они с Аней прошли на кухню. Собинов и Кразимов встретили его стоя, в руках у генерала был кулек с подарками, который он поставил на кухонный стол и поочередно пожал руки им.

– Заждались, голуби, меня? – вытаскивая из кулька три бутылки французского коньяка ″Наполеон″, сказал он. Затем достал плюшевого мишку и подал Ане.

– Это крестнику, от его крестного папы. – Аня, смутившись, взяла мишку, сказала, краснея, – Димочка будет рад.

– В моем детстве у меня был точно такой же. – Улыбаясь своей доброй улыбкой, говорил он Ане, и, обращаясь к Леониду и Петру, – Разговор у нас будет долгий и содержательный, боюсь, что на всю ночь до утра.

– Ну, Алексей Алексеевич, вашими молитвами. – Кивая на коньяк, высказался Собинов. Леонид тоже поспешил вставить слово.

– А, что же, ведь все течет в мире и изменяется, кроме хорошей выпивки.

– Это ты, верно, подметил. – Одобрительно сказал Гаринов.

Тут в разговор вмешалась Аня.

– Вы мне их еще сделаете выпивохами, что мы с Анной будем делать?

– Не волнуйся Аня, это благородный напиток, напиток королей, хорошей тридцатилетней выдержки из собственных погребов внука генерала воевавшего, когда– то в эскадрильи ″Нормандия Неман″, во время Второй Мировой войны. – Отшучивался Гаринов. В разговор вмешался Собинов.

– Аня, завтра обещала приехать Анна.

– О, это очень здорово, мы с ней планируем в Переделкино на недельку заехать, пожить там с малышом.

– Да, конечно, – добавил Леонид, – там все есть и продукты, и обслуживающий персонал.

– А самое главное, весна и воздух. Лесной свежий и чистый. Малышу и нам будет роскошно. – Добавила она, прижав мишку к груди, ушла спать.

Оставшись одни на кухне, генерал взял слово: – Я, в свою очередь, приглашаю вас на свою дачу, генеральскую. Здесь под Москвой у нас у генералов свой городок имеется. Там нам мешать никто не будет, и мы подумаем, что делать дальше. – Пока генерал говорил Леонид доставал из холодильника закуску, которая состояла из красной икры, нарезки московской колбасы, разносолов, засоленных Аней и из духовки вытащил дымящуюся в гусятнице курицу гриль в печеной картошке приготовленной по особому рецепту Эльзы Эдуардовны. Кухня сразу же наполнилась сказочно вкусными ароматами изысканной пищи. Гаринов стал откупоривать и разливать коньяк. На этот раз на столе стояли хрустальные рюмки из свадебного подарка Эльзы Эдуардовны, и хорошей выдержки коньяк заискрился в них солнечными бликами, впитанными в себя, когда– то виноградной лозой и щедро дарящей теперь свое тепло в напитке людям. Когда Гариновым была наполнена третья рюмка, генерал поднял ее: – Дорогие мои сослуживцы, близкие друзья, вот наступил этот черный день в моей биографии. – Собинов и Кразимов настороженно слушали его исповедь, боясь задать не уместный вопрос, лишь только глаза их были сосредоточенны вниманием, – Так давайте же будем держаться вместе и вместе выходить из сложных ситуаций, как было с нами в прошлом так должно быть и в будущем.