Владимир Гордеев - Истинный интеллект. Часть 1

– И сколько это будет продолжаться?

– Сколько не знаю, тебе решать. Но на разговоры очень мало времени…

– Сколько я тут уже, и как можно назвать это место? – сказал я вслух, и это действительно звучало как речь.

– По моим расчётам мы уже две недели в коме, – ответил мне настороженный голос.

– Ха, на фоне продолжительного бездействия мозг выдумал себе собеседника? Забавно, и как же ты пришёл к такому выводу с таким дефицитом информации?

– Этот разговор у нас уже не впервые, тебе трудно даётся осознание. Тратится много энергии.

– Осознание чего?

– Осознание того, что я не плод твоего умирающего разума, да и разум твой не умирает, а перезагружается. А этот процесс занимает много времени, нужно всё настроить и проверить. Да и в целом, зависит от тебя.

– Я правильно понимаю, что мой мозг перезагружается, но при этом я могу говорить и думать? Как это возможно?

– Ты, или вернее сказать, твоё сознание сейчас в особом месте, оно неприкосновенно – это место управления мозгом.

– Тогда ещё вопрос, что же или кто же тогда ты?

– Я бестелесное разумное существо, и я теперь часть твоего сознания – мутуализм.

– Вот это поворот. Сколько продлится загрузка?

– Сколько не знаю, это тебе решать. Но на разговоры очень мало времени…

– Сколько я тут уже, и как можно назвать это место? – сказал я вслух, произнёс слова громко и чётко с небольшим отголоском эха.

– По моим расчётам мы уже четыре недели в коме, – ответил мне строгий голос.

– Нет! Нельзя быть четыре недели в коме, это очень плохо. У меня договор с Институтом мозга человека по использованию моего тела и органов в целях доказательной медицины в случае моей смерти или безысходной комы длительностью дольше месяца. А второе как раз уже подходит под условие. Комичная ситуация: видимо, хотел любой ценой попасть в этот Институт. Надо срочно искать способ выйти из комы и покинуть это место. А что это за место, кстати?

– Чертоги разума.

– Я читал в статьях от способных входить в чертог, что его можно искажать как вздумается.

– О, что-то новое. Мне нравится твой нынешний ход мыслей.

– Нынешний? Мы не в первый раз общаемся? Да?

– Не в первый! И я не плод твоего умирающего разума.

– Даже так? А я ведь был уверен в этом.

– Я знаю.

– Так, попробую.

Пространство вокруг меня стало искажаться: из черной пустоты я стал мыслями вырисовывать предметы. Сначала получалось коряво, то и дело поток мыслей сбивался, обрывая задуманное изделие. Но контроль улучшался и формы были всё точнее и точнее, я был словно архитектор и скульптор. Это уже было похоже на мою квартиру. Я даже мог перемещаться по ней. Но всё равно выглядело убого.

Словно читая мои мысли, вмешался собеседник.

– Убого лишь от того, что основной источник данных сейчас не доступен. Тебе нужно сосредоточиться на основной задаче, не трать силы попусту, другой возможности уже может и не быть.

– Значит выход. Процесс выхода – это некая функция, в которую я должен вложить энергию, так чтоб она сработала. А энергия вложится только при полном осознании и истиной вере в происходящее. Значит, её надо ассоциировать с выходом в прямом понимании этого слова для меня – выходом из квартиры.

Я мысленно двинулся в сторону выхода. Окна в квартире были просто белые и излучали такой же свет. Текстуры в квартире напрочь отсутствовали, и она представляла собой белую 3D болванку. Входная дверь, она же и должна была быть выходной дверью, была передо мной. Я взялся за ручку, уверенно повернул её и толкнул дверь от себя, у меня в квартире было ярко от освещения, но свет снаружи был ярче в тысячу раз. Он пролился в щель и начал заполнять пространство.

– Яркое зрелище всеобъемлющего освещения, – подумал я.

– Сработало, – сказал собеседник, – сознание активировалось в основной части мозга. Поздравляю!

– Но я не успел спросить…

Яркий свет начал гаснуть, я увидел красные прожилки век, и почувствовал контроль. Я открыл глаза и в продолжении своего вопроса сказал, но уже вслух:

– …Кто ты?

В мыслях я получил ответ:

– Теперь я часть тебя, я буду словно новый интерфейс, которого тебе так не хватало в управлении мощнейшим умышленно ограниченным инструментом – мозгом.

– Да, это мои мысли, – продолжил я говорить, – но, как такое возможно?

Я сел, в глазах потемнело. Силы у меня были, но мышцы отказывались слушаться, я убрал с лица трубки и продолжил разговор, не обращая внимание на обстановку вокруг.