Ким Робинсон - Черный воздух. Лучшие рассказы

Вскоре шлюпка миновала затонувший Бурано. На фоне черного неба виднелась лишь покосившаяся кампанила, и Карло вдруг понял, отчего ему так ненавистен вид опустевшего городка: да это же образ грядущей Венеции, бесчеловечно жестокая модель скорого будущего! Поднимется уровень моря хоть на три метра – и станет тогда Венеция всего-навсего большим Бурано. А если и не поднимется, Венецию с каждым годом покидает все больше и больше народу. Настанет день, и быть великому городу пусту…

При этой мысли Карло снова охватила та же тоска, что и под взором Теотаки – беспросветная, граничащая с неизбывным отчаянием.

– Эх, провались оно все, – с чувством сказал он, глядя на увечную кампанилу, но этого показалось мало. Каких слов тут могло бы хватить, Карло даже представить себе не мог. – Провались оно все…

Первый шквал настиг шлюпку сразу же за Бурано. Порыв ветра едва не вырвал шкот из руки. Пришлось вцепиться в снасть что было сил, закрепить шкот на корме, а затем закрепить в нужном положении румпель и, не прекращая ругани, ползти по туго натянутому брезенту вперед, чтоб подобрать рифы. Парус Карло зарифил до величины носового платка, однако шлюпку по-прежнему швыряло с волны на волну, мачта скрипела, будто вот-вот переломится… Гребни волн украсились колпачками из белой пены, ослепительно-яркими на фоне черного неба, а пронзительно воющий ветер срывал их и нес прочь, к горизонту.

«Пожалуй, к Мурано надо идти и там переждать», – подумалось Карло.

Тут начался дождь. Струи ливня, куда холоднее воды в Лагуне, не падали – хлестали над волнами едва ли не горизонтально. Ветер усиливался, парус величиной с носовой платок всерьез угрожал вырвать мачту из степса…

– Господи Иисусе, – вырвалось у Карло.

Снова вскарабкавшись на брезент, он подполз к мачте и кое-как сумел убрать парус: онемевшие от холода пальцы нипочем не желали слушаться. Справившись со снастями, Карло вернулся в «нору» на корме и отчаянно вцепился в планширь. Вдруг шлюпка вильнула в сторону, едва не развернувшись бортом к волне. Поспешно схватившись за румпель, Карло чудом успел вовремя развернуть суденышко носом к огромному валу и задрожал от невероятного облегчения. Каждая новая волна казалась больше, выше предшественницы: в Лагуне волнение набирает силу с поразительной быстротой.

«Ну, ладно, – подумал Карло, – а дальше-то как?»

На веслах? Нет, не годится: во-первых, надо держаться носом к волне, а во-вторых – против такой болтанки попробуй-ка выгреби.

«Придется идти, куда волны несут, – сообразил он. – Если не к Мурано и не к Венеции, так хоть в Адриатику вынесет».

Подбрасываемый волнами, взлетая кверху, падая вниз, он призадумался: что ему светит, ежели вправду на волю волн положиться? На ветру такой силы голая мачта работает не хуже любого паруса, а ветер – вроде бы с норда… и малость к весту. Волны – таких высоченных он в Лагуне еще не видывал, а может, подобного здесь не случалось от начала времен – ясное дело, гонят шлюпку примерно туда же, куда и ветер. Выходит, в Венецию ему не попасть: Венеция строго на зюйде, а может быть, даже немного к весту от зюйда…

«Вот дьявол», – подумал Карло. А все из-за того, что он разозлился на этих японцев из-за Теотаки! Какое ему, спрашивается, дело до затонувшей мозаики из Торчелло? Помог ведь он иностранцам отыскать и увезти того самого бронзового коня, упавшего с Сан-Марко… и множество знаменитых венецианских каменных львов, символов города… и, господи Христе, целый Мост Вздохов! Так что же сейчас на него вдруг нашло? Откуда такая забота о всеми забытой мозаике?

Ну что ж, как бы там ни было, а дело сделано. Сделанного не воротишь.

Каждая новая волна поднимала нос шлюпки, проскальзывала под днище так, что Карло, имея на то желание, мог бы разглядеть ее подошву, а мачта ложилась едва ли не в линию с горизонтом, а после шлюпка выравнивалась, подымаясь на ломаный пенный гребень волны, словно бы только и думающей, как бы ей захлестнуть норку под брезентом, а самого Карло на дно уволочь… на секунду суденышко взмывало в воздух, освободившееся из воды перо руля делалось совершенно бесполезным, а затем Карло стремительно несло вниз, к подошве следующей волны. Наверху ему всякий раз думалось, что эта волна погубит его наверняка, и, хотя он вымок насквозь, а ветер с дождем были изрядно холодны, страх, постоянные приливы адреналина да плотная шерстяная куртка не позволяли замерзнуть. Около сотни волн внушили уверенность в том, что очередная, всего вероятней, пройдет под днищем, как и предыдущая, и Карло сумел наконец хоть немного расслабиться. Делать нечего: шторм придется пережидать, держа шлюпку строго носом к волне… и все тогда будет в порядке. Ну да. Пускай волны несут его через Адриатику в Триест или Риеку, в один из этих двух гнусных городишек, сменивших Венецию на троне Королевы Адриатики… принцесс, так сказать, Адриатики, и при этом – изрядных шлюх… а еще лучше – просто переждать шторм, развернуться да плыть восвояси.