Ежи Жулавский - На серебряной планете (Лунная трилогия - 1)

Тем временем приходилось считаться с обязательным пребыванием на гористой, безвоздушной и безводной пустынной возвышенности, занимающей всю обращенную к Земле половину Луны. Это был не пустяк. Окружность Луны определяется примерно в одиннадцать тысяч километров, поэтому, если бы они упали, как надеялись, на середину повернутой к Земле стороны лунного диска, им пришлось бы преодолеть около трех, самое малое, тысяч километров, прежде чем достигли бы места, где надеялись иметь возможность дышать и жить. Снаряд, имеющий форму цилиндра, соответственно оборудованный, чтобы его можно было превратить в закрытый автомобиль, содержал запас сжатого воздуха, воды, продовольствия и топлива, которого должно было хватить на пять человек в течение целого года, то есть даже на более долгий срок, нежели требовалось для того, чтобы достичь обратной стороны Луны.

Кроме того, путешественники взяли с собой значительное количество всяких инструментов, маленькую библиотечку и... суку с двумя щенками. Это была красивая и большая английская легавая, принадлежавшая Томашу Вудбеллу, которую, перед отправлением в путь, переименовали в Селену.

Обо всем этом напоминала статья ассистента из К..., которая должна была служить пояснением к изданной вскоре рукописи.

Сама рукопись, написанная по-польски на Луне Яном Копецким, участником первой экспедиций, складывалась из трех частей, написанных в разное время, но связанных в единое целое, и содержала рассказ об удивительной судьбе и пережитых неудачах маленькой группы людей, заброшенных на планету, висящую на расстоянии в триста восемьдесят четыре миллиона метров над Землей.

А вот дословное изложение рукописи, впервые подготовленной к изданию ассистентом обсерватории в К...

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ РУКОПИСИ

ПУТЕВОЙ ДНЕВНИК

На Луне, день...

Боже мой, какую же дату я должен написать?! Этот ужасный взрыв, благодаря которому мы должны были оторваться от Земли, лишил нас того, что там считается самой банальной вещью из всего, что существует, он лишил нас времени. В сущности, это ужасно! Подумать только, что здесь, где мы находимся, нет ни лет, ни месяцев, ни дней, наших коротких, роскошных земных дней... Часы говорят мне, что прошло уже больше сорока часов с той минуты, когда мы упали сюда; мы упали ночью, но Солнце все еще не взошло. Мы рассчитываем увидеть его только через двадцать с чем-то часов. Оно взойдет и медленно отправится в путешествие по небу, в двадцать девять раз медленнее, чем там, на Земле. Триста пятьдесят четыре часа оно будет светить над нашими головами, а потом снова наступит ночь, длящаяся триста пятьдесят часов. После ночи снова день, точно такой же, как предыдущий, и снова ночь, и снова день - и так без конца, без изменений, без времен года, без лет, без месяцев...

Если мы доживем...

Мы сидим без движения в нашем снаряде и ждем солнца. О! Эта ужасная тоска по солнцу!

Ночь, правда, светлая, значительно светлее, чем у нас там - земных ночей в период полнолуния. Огромный полукруг Земли висит неподвижно в темном небе над нами и заливает белым светом эту страшную пустыню вокруг нас... В этом странном свете все выглядит таинственным и мертвым... И холод... Ох, какой страшный холод! Солнца! Солнца!

О'Тамор с минуты падения еще не пришел в себя. Вудбелл, хотя сам покалечен, ни на шаг не отходит от него. Боится, что у него сотрясение мозга и почти не оставляет нам никакой надежды. На Земле, говорит он, я вылечил бы его. Но здесь, при этом ужасном холоде, здесь, где в качестве продуктов у нас есть только запас искусственного белка и сахара, где мы должны беречь воздух и воду... Это было бы ужасно: потерять О'Тамора, того, который всегда был душой нашей экспедиции!..

Я, Варадоль и Марта, и даже Селена с обоими щенками здоровы. Марта, по-моему, ничего не видит и не чувствует. Она только постоянно следит за Вудбеллом, обеспокоенная его ранами. Счастливый Томаш! Как его любит эта женщина!

Ах, этот холод! Кажется, будто наш закрытый снаряд превращается вместе с нами в глыбу льда. Перо выскальзывает из одеревеневших пальцев. О, когда наконец взойдет солнце!

Этой же ночью, на 27 часов позднее.

О'Тамору значительно хуже, можно не сомневаться - это уже агония. Томаш, ухаживая за ним, забыл о своих собственных ранах и сам теперь так ослаб, что вынужден был лечь. Марта заменила его у больного. Откуда в этой женщине столько сил? Почему, оправившись от первого ошеломления после падения, она оказалась самой деятельной среди нас? По-моему, она еще не ложилась спать.