Дия Гарина - Тюремщик

Кэри остановилась перед дверью релакс-комнаты. Почему она не бросилась в бега? Почему идет с повинной головой к человеку, для которого ее купили? Потому что даже в самом глухом углу самой дальней коммуны невозможно укрыться от гнева Первого министра. И если она попытается, то пострадает вся ее семья. Не слишком любимая, но все равно – родная. Нет, она сама ответит за обман. И пусть только ее жизнь пойдет в уплату долга.

Кэри негнущимися пальцами кое-как повернула ручку и вошла. Она никогда не бывала здесь раньше. Актрисы шепотом рассказывали о невероятной роскоши «волшебной комнаты». «Совсем как декорация княжеского дворца из третьего акта «Запретной любви!» Но Кэри не видела ничего, потому что не могла отвести взгляд от мужчины, свободно откинувшегося на обтянутую красной кожей спинку дивана. Он уже избавился от фрака, а белоснежная сорочка оказалась почти полностью расстегнута. Кэри старалась не смотреть на открывшийся треугольник гладкой безволосой груди, на ловкие пальцы, крутившие бокал с вином, разумеется, дорогим и, наверное, вкусным, на длинные ноги, закинутые на стоящий рядом маленький столик. Но отвести взгляд от племянника премьер-министра было все равно что сопротивляться бурному речному потоку.

Молодого Тюремщика никто и никогда не назвал бы красивым. Или симпатичным. Или хорошеньким. В конце концов эти понятия больше подходили для женщин и были абсолютно противоположны чертам его лица. Но так же, как и самого премьер-министра, Кэри без колебаний назвала бы его племянника интересным. Очень интересным. А еще больным или усталым. Даже в приглушенном бордовыми абажурами электрическом свете была заметна его нездоровая бледность. А в серых глазах, окруженных темными кругами бессонницы, то и дело вспыхивали лихорадочные отблески. В общем, фраза из прочитанного когда-то любовного романа «глаза его горели дьявольским огнем» получила весьма наглядную иллюстрацию.

Кэри замерла в двух шагах от двери, не в силах двинуться дальше, а приготовленные заранее извинения так и остались где-то между губами и пропахшим благовониями воздухом.

Дэмьен с интересом рассматривал вошедшую в комнату девушку, ведь без маски секта он видел ее впервые. На вид ей можно было дать не больше шестнадцати. Но в контракте, который он успел мельком проглядеть, значилось, что она уже совершеннолетняя. Кроме того, с первого взгляда становилось понятно, что перед ним типичное дитя Пасмурной зоны во втором или даже в третьем поколении. Высокий рост, стройная или, скорее, худощавая фигура, затянутая в совершенно ненужный ей корсет зеленовато-голубого платья. Темные, слегка вьющиеся волосы, белая кожа, небесно-голубые глаза. Не такие синие, как у Сандро, но тоже очень яркие, напоминающие дневное свечение милка. И в глазах этих застыло выражение, которое он слишком хорошо знал, – ужас пополам с безысходностью.

Мужчина даже слегка растерялся. Он не представлял, что могло вызвать такую реакцию у девушки, добровольно согласившейся за немалую сумму стать его сожительницей. Но существовал безотказный способ все изменить, а заодно проверить, действительно ли эта самая Кэри подходит ему. Конечно, дядя был уверен, иначе не предложил бы ее Дэму, зная, какие будут последствия, если девушка все-таки окажется неподходящей. Стоп. Ошибка. На самом деле никакой опасности больше нет. Как нет Пустоты, заставлявшей Тюремщиков выбирать себе особенных женщин. Есть только сумасшедший узник, упрямо изводящий Дэма своими завываниями. И пусть в Театре он сделался подозрительно молчаливым, попытка исцелиться с помощью этой девушки – единственный шанс Главного Тюремщика сохранить рассудок и исполнить свой долг. А как гласит древняя мудрость, попытка – не пытка.

Дэмьен одним прыжком оказался возле обомлевшей актрисы и, притянув ее к себе, вовлек в глубокий поцелуй. Первые несколько секунд он чувствовал только панику девушки, такую всепоглощающую, что она даже не пыталась сопротивляться. Только мелко дрожала и судорожно переводила дыхание. А потом… Крепко зажмуренные глаза ее распахнулись от удивления.

«Все верно, – усмехнулся про себя Дэмьен. – Если ты подходящая женщина, и тебя целует Тюремщик, это… впечатляет».

Кэри Палмер ничего не понимала. Минуту назад она и помыслить не могла, что пропадет, потеряет себя в накатывающих волнами непередаваемых ощущениях. Этот Тюремщик что-то сделал с ней! Наверное, добавил в благовония грассу. Это бред. Галлюцинация. Но какая! Все мысли, терзавшие ее по дороге сюда, показались вдруг далекими и пустыми. А близкими и необходимыми, как воздух, стали его жадные губы, его руки, заблудившиеся в шнуровке платья, его сердце, бьющееся, кажется, быстрее, чем ее собственное. Счастье. Таким, наверно, бывает счастье – всепоглощающим. И очень коротким.