Она была настоящей земной женщиной, как Урания на порванной обложке "Популярной астрономии", но свет звезд дрожал в ее глазах...
Я попросил Елагину объяснить, при каких обстоятельствах исчез Закревский. Она подошла к висевшей на стене карте и начала говорить-коротко, ясно, точно. А в глазах светился удивительный звездный отблеск...
Через три минуты я знал все.
Двое суток назад Закревский остался в лагере "ЗООО". Устинов и Хачикян спустились вниз. К вечеру первого дня Закревский радировал о важном открытии. Радиограмма заканчивалась словами: "Мешает облачность. Попробую подняться выше". Через три часа Закревский передал еще одну радиограмму. Сквозь грозовые разряды удалось разобрать только два слова: "...гипотеза... предполагал..." С этого времени прошло более суток. Закревский молчал. Версия об испорченном передатчике сразу отпала: в лагере "ЗООО" была запасная рация и, если бы Закревский вернулся туда, связь возобновилась бы.
Меня удивило, как Закревский решился уйти из лагеря вечером, перед сумерками.
- Он альпинист, перворазрядник. Хорошо знает горы, - ответила Елагина.
Это осложняло дело. Опытный альпинист за несколько часов мог уйти довольно далеко от лагеря. Я спросил, о каком открытии шла речь в первой радиограмме. Елагина вопросительно посмотрела на начальника.
- Открытие? - переспросил Устинов. - Ах, открытие... Это очень важное открытие. Правда, еще нет уверенности... Но разве вам нужно знать... то есть, простите, зачем вам?..
Он смущенно умолк. Я объяснил: зная, какие наблюдения интересовали Закревского, можно судить о том, куда он пошел.
- Да, да, вы правы, - поспешно согласился Устинов. - Вот Рубен Владимирович вам скажет. Они вдвоем вели эту работу.
Хачикян, сидевший на кровати, встал и, пошатываясь, подошел к нам. Черные глаза его лихорадочно блестели. Он сильно волновался и поэтому почти кричал:
- Николай нашел вторую луну... Понимаете, вторую луну!..
Леднев подтолкнул меня. Кажется, Елагина это заметила. Она сказала:
- Рубен Владимирович объяснит.
Я не сразу понял то, о чем говорил Хачикян. Астрономия не моя специальность. Да, признаться, и слишком необычным оказалось открытие Закревского.
Астрономы (я этого раньше не знал) считали вероятным, что у Земли, кроме Луны, могут быть и небольшие естественные спутники. Поиски таких спутников чрезвычайно затруднены и долгое время велись безуспешно. Насколько я понял, трудность состояла в том, что при большой скорости движения маленьких лун на фотопластинке не остается следов. Кроме того, попадая в тень Земли, спутники не светятся, и их наблюдение можно вести только в течение небольшого промежутка времени.
- Вторую луну искали очень опытные наблюдатели в разных странах, - взволнованно жестикулируя, говорил Хачикян. - Даже Томбоу искал...
- Это астроном, открывший планету Плутон, - вставила Елагина.
- Да, да, очень опытный наблюдатель, - подхватил Хачикян. - И на обсерватории Лоуэлла вели специальные наблюдения. Но безрезультатно, понимаете, совершенно безрезультатно. Трудная задача! Польский астроном Казимеж Кордылевский десять лет искал, но нашел только два облака из пыли и метеоритов... А сейчас у нас новая аппаратура, специально разработанная для наблюдения спутников. Вот мы и прочесывали небо... Четыре месяца. Но только вчера Николай нашел. В радиограмме прямо было сказано: "Поймал вторую луну". Период обращения у нее небольшой, и до следующего оборота в распоряжении Николая оставалось часа три-четыре. Ну, а тут облачность...
Я спросил, что могли означать эти слова во второй радиограмме: "гипотеза... предполагал..."
Хачикян развел руками:
- Не знаю, совсем не знаю...
- Аппаратура у Закревского тяжелая?
- Аппаратура? - Устинов отрицательно покачал головой. Нет. Очень чувствительная, но легкая... - Он повернулся к Хачикяну: - Ты иди ложись. Слышишь?
Он повел Хачикяна к кровати.
- Вы пойдете на поиски? - спросила Елагина.
- Полетим, - ответил я. - С рассветом полетим.
Она не просила, не требовала. Просто сказала: "Полечу с вами".
Нам надо было ждать часа полтора. Я объяснил Устинову, что яркие лампы утомляют глаза, а перед поисками это не очень желательно.
- Вы думаете? - рассеянно переспросил он, но лампы погасил.
Теперь комнату освещал только колеблющийся свет газового камина. Расплывчатые, изломанные тени дрожали на бревенчатых стенках. Устинов бегал из угла в угол. Он забыл снять меховой комбинезон, изнывал от жары и все время вытирал лицо, фиолетовое в газовом свете.
Читать дальше