Рафал Косик - Четки

– Твои сраные доходы нас не интересуют. Хреново, когда единственный настоящий нюхач работает на себя. Мы ожидаем от тебя чего-то другого.

Харпад задержал дыхание, вглядываясь в темноту.

– Чего же? – тихо спросил он.

– Тебе пора, – услышал он. – Сегодня забираешь Марысю.

Крыса, Бульдог, Волк. Люди – это животные. Харпад стоял перед серым зданием на Повисле [1] Повисле – один из районов Варшавы. , опираясь на капот Триумфа. Ему очень хотелось закурить. Несолнце пробивалось через Облако, которое с этой стороны было немного тоньше. Пот стекал по спине, и причиной тому была не только жара. Но он не снимал куртку, взглядом постоянно обращаясь к часам. Он вписал в коммуникатор просьбу назначить время визита в техсервис для смены замка в Триумфе, выбрал первый попавшийся из списка и подтвердил. «Климек – комплексные ремонты авто». У него не было сил проверять отзывы клиентов. Он знал, что делает это только для личного успокоения. Он также отправил два сообщения Крысе. Оба не дошли.

Есть! Черноволосая девочка выбежала вместе с другими детьми на школьный двор. Выйти могли только те, чьи опекуны, а точнее их ID-чипы, находились в радиусе действия сканера. Машин было немного. Большинство опекунов приходили пешком от ближайшей станции метро.

Марыся кинулась ему на шею. Он поднял ее на руки. Почувствовал, что она становится все тяжелее, а он все слабее. Неделя Харпада длилась четырнадцать дней, поэтому у него сегодня воскресенье.

– Поедем в зоопарк? – спросила она.

– Немного попозже. Сейчас мне нужно закрыть одно дельце.

– Ну пап… – этому жалостливому взгляду невозможно было сопротивляться.

Он вздохнул и посмотрел в сторону. Прошел час с того момента, как он вышел из кафе. Вероятность того, что Крыса все еще ждет его, стремилась к нулю. Наверняка он уже убежал в свою норку, чтобы скрутиться в клубочек от страха. Тем лучше. Он не имеет права втягивать дочь в свои дела. Крысу нужно будет найти и передать ему прискорбную информацию. Конкретику он предпочитал не высылать в текстовом сообщении. Но это может подождать. Марысю он видел раз в две недели.

– Поедем, – улыбнулся он, забрасывая ее ранец в машину. – Хочешь сидеть спереди?

У девочки загорелись глаза. Без лишних слов, как будто опасаясь, что папа передумает, она заскочила на переднее сиденье. Это, конечно же, нелегально. Она родилась в голубой год, то есть ей всего девять лет. Дети в этом возрасте должны ездить сзади в специальном самозатвердевающем под действием веса коконе. Однако через темные стекла, если автомобилем управлял автопилот, ничего не было видно, а по поводу уличных камер при выходе из машины можно не переживать. На уровне подсознания он знал, откуда и под каким углом на него смотрят. Такая уж профессия.

Как только машина тронулась по запланированному маршруту, запиликал коммуникатор. Харпад посмотрел на экран. Конечно же она. Уже напомнила, что время у него до пяти, и ни минутой больше. Его ждет еще несколько таких же сообщений, чтобы не забывал, насколько дерьмовая у него жизнь. Мать Марыси перестала за ним следить, но угроза обвинения в домогательстве к дочери до сих пор висела в воздухе. Год назад она написала напрямую, что он должен исчезнуть из ее жизни и жизни их дочери, иначе она сделает из него педофила, чудовище, монстра, использующего ребенка. Единственное, что останавливало эту стерву, – перспектива потерять неплохой доход. Он платил за Марысю в три раза больше, чем потребовал бы суд.

К счастью, из-за слишком маленькой емкости каналов беспроводной связи коммуникаторы не позволяли передавать голосовые сообщения. Только это удерживало его от высказывания всех накопившихся оскорблений. На совместное воспитание дочери им должно было хватать простых ТС – текстовых сообщений.

«Некого трахать». Волчий ублюдок хорошо его прощупал. Уже некоторое время он встречается кое с кем. Может, из этого что-то получится, может и нет. У него по спине бежали мурашки, когда он думал о влиянии Ренаты на его жизнь. Когда-то она была той единственной вечной любовью, а оказалась самой большой его ошибкой. Нестабильная психически, расчетливая сука, абсолютно лишенная сочувствия! Он впадал в панику, когда задавал себе вопрос, станет ли Марыся такой же. Нет и еще раз нет!

Он пришел в себя и перестал сжимать ладони на руле – его и так отключил автопилот.

– О чем ты думаешь, папа?

Он улыбнулся. Объяснять сейчас дочери тонкости уговора, который он заключил с ее матерью, было не лучшей идеей. Пусть у нее будет нормальное детство или хотя бы его остатки. Еще придет время столкнуться с правдой жизни.