Пол Андерсон - Ведьма моря Демонов

________________________________________

Он устало вздохнул в вонючем полумраке камеры. Слишком много воспоминаний теснилось внутри. Годы, проведенные вне закона, были тяжелыми и отчаянными, но они тоже были хорошими. Там были песни и смех, и товарищество, и гигантские подвиги над бесконечной пустотой вод – долгая синяя тишина сумерек, мягкие черные ночи, серые дни с морем, серым, зеленым и золотым под шквалами дождя, ревущие и бушующие штормы, стремительный прыжок корабля, безумие битвы при взятии города или галеры, смерть так близко, что можно было почти услышать биение черных крыльев, оргия добычи и мести – пиратский город, травяные хижины под деревьями джунглей, набитые сокровищами, полные дерущейся похабной жизни, чванливые мужчины со шрамами на лицах и похотливые наглые женщины, красноватый свет костра отбрасывал ночь назад, в то время как прибой бесконечно грохотал по пляжу.

Что ж, все подошло к концу. И хотя он желал бы себе другой смерти, ему не пришлось долго ждать в этом страдании.

Что-то зашевелилось далеко в узком коридоре, и он уловил мерцающий свет факела. Нахмурившись, он встал, наклонился под низким потолком. Кто, черт возьми, это был? Было еще слишком рано для кормления, если только его чувство времени не пошло совсем наперекосяк. Он не думал, что игры могли быть подготовлены за несколько дней с момента его прибытия.

Они подошли ко входу в камеру и остановились, глядя внутрь в тусклом красном свете факелов. Губы Коруна искривились в усмешке. Шорзон и Хрисеида.

– Из всех подонков Ахеры, – прорычал он, – мне пришлось встретиться с тобой.

– Сейчас не время для дерзости, – холодно сказал колдун. Он поднял факел повыше. Красный свет превратил его лицо в забрызганную кровью тень. Его глаза были темными ямами, в которых тлели два уголька. Его черная мантия сливалась с окружающей тенью, его лицо и руки, казалось, бесплотно парили в сыром воздухе.

Взгляд Коруна переместился на Хрисеиду, и, несмотря на ненависть, которая горела в нем, он должен был признать, что она, возможно, была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Высокая, стройная и гибкая, двигающаяся с беззвучной грацией феракса из Песчаника, темные волосы, ниспадающие на холодную скульптурную красоту ее мраморно-белого лица. Она ответила на его голубой взгляд глазами темного пламени. Она была одета так, словно собиралась действовать: короткая туника, оставлявшая обнаженными руки и ноги, короткий черный плащ и высокие козырьки, но драгоценности все еще сверкали на шее и запястьях.

Позади нее появилась худая тень, при виде которой Корун напрягся. Он слышал о ручной эринье Хрисеиды. Люди говорили, что дьявольский зверь нашел в груди ведьмы более твердое сердце и уступил ей; некоторые говорили менее достойные упоминания вещи.

Прищуренные зеленые глаза уставились на Коруна, и жестокая морда открылась в клыкастом зевке.

– Назад, Периас, – спокойно сказала Хрисеида.

Ее голос был низким и сладким, почти ласковым. Казалось странным, что такой голос произносил ритуалы черной магии и приказывал заживо содрать кожу с тысячи беспомощных иссарианских пленников и советовал некоторые из самых темных интриг в кровавой истории Ахеры.

Она сказала Коруну:

– Это прекрасный конец для всех твоих благородных мыслей, человек из Конахура.

– По крайней мере, – ответил он, – ты приписываешь мне то, что они у меня были. Это больше, чем я бы сказал о тебе.

Красные губы изогнулись в циничной улыбке.

– Человеческие цели имеют привычку заканчиваться таким образом. Могучий воин, бич морей, заканчивает в грязной тюремной камере, ожидая немыслимой смерти. Старые эпики лгали, не так ли? Жизнь – не совсем то славное приключение, какой ее считают глупцы.

– Так могло бы быть, если бы не такие, как вы. – сказал он устало, – уходите, хорошо? Если вы даже не позволяете мне поговорить с моими старыми товарищами, вы можете, по крайней мере, избавить меня от вашей собственной компании.

– Мы здесь с определенной целью, – сказал Шорзон. – Мы предлагаем тебе жизнь, свободу, и освобождение Конахура!

Он покачал своей загорелой головой.

– Это даже не смешно.

– Нет, нет, я серьезно, – серьезно сказала Хрисеида. – Шорзон посадил тебя сюда одного не из злого умысла, а просто для того, чтобы сделать возможным этот приватный разговор. Ты можешь помочь нам с проектом, настолько неизмеримо большим, чем наши мелкие ссоры, что все, что ты можешь попросить взамен, будет ничем. И ты единственный человек, который может это сделать. Я говорю тебе это для того, чтобы, осознав, что у тебя есть какая-то переговорная позиция, ты встретился с нами на равных, а не как пленник с похитителем. Если ты согласишься помочь нам, ты будешь освобожден сию же минуту.